Владимир Костиников, краевед
Дорожка вдруг кончилась над пропастью – Лошадь привыкла – Урядник ускакал за помощью — Вода доходит до сиденья – Кучер жарит лошадей – Почтовые лошади – Сочинские дилижансы – Кондуктор «держит фасон» — Майкопцы шкуру не дерут – Тома жалоб – Последний извозчик в Сочи – Ослов носят на руках – Священник «развозит благодать» — Ослы против павлинов – Буйволы смешат спелеолога – 180-пудовый якорь для буйволов – Буйволы делают Сочи курортом.
Михаил Николаевич Владыкин, актёр, драматург и путешественник, побывавший на Сочинском побережье, в своей книге «Путеводитель и собеседник в путешествии по Кавказу», изданной в Москве, в 1885 году давал следующие советы:
«Сухопутное сообщение вдоль берега может производиться верхом (багаж на вьюках) только тогда, когда нет морского прибоя; если же разыграется прибой и начнет с рёвом захлестывать узкую береговую полосу песка и обточенных голышей, лежащую вдоль выдающихся в море отрогов гор, тогда поезжайте по вьючной, в иных местах обвалившейся тропинке, идущей вдоль линии индо-европейского телеграфа, доверьтесь горскому коню, который спускается вниз и карабкается вверх, как кошка, не управляйте им, но и не распускайте поводьев и не забывайте при спуске держаться немного назад, а при подъеме несколько приподниматься вперёд на стременах, или даже, для вашего удобства и для облегчения доброго животного, ухватитесь за переднюю луку. Дорожка то спускается вниз так, что море обдает вас брызгами и рёв прибоя равномерно прерывается ближайшими ударами, которые раздаются, как далекие пушечные выстрелы, то она взбирается наверх, откуда, среди торжественной лесной тишины, не слышно ни звука, не видно огромных стай дельфинов, кувыркающихся друг за дружкой по-сверх воды, и откуда море кажется спокойным, как зеркало. Если при спуске вам иной раз покажется, что дорожка вдруг кончилась над пропастью, то не пугайтесь: это просто один из крутых поворотов, к которым ваша лошадь привыкла. При переправе чрез реки, если только она возможна, — что не всегда бывает после дождей и во время таяния снегов и о чём необходимо справиться пообстоятельнее, — держитесь по течению выше вашего проводника, не распускайте поводьев, но и не затягивайте их и старайтесь меньше смотреть на воду, в которую лошадь ваша взошла по брюхо. Река бурлит, и вам кажется, что берег несётся против воды; это странное ощущение, если смотреть вниз, может кончиться тем, что закружится голова».
Сергей Дмитриевич Шереметев
Если М.Н. Владыкин во время своего путешествия мог проехать только верхом, то 18 июня 1899 года из Новороссийска в собственное имение в Кучук-дере (это в Лоо) отправился Сергей Дмитриевич Шереметев со своими спутниками на конных экипажах.
Самые большие сложности пути начались в Туапсе:
«В 11-м часу мы простились с хозяином и двинулись в путь в сопровождении урядника и, выбравшись из черты населения, остановились перед железным мостом на реке. По нём не было проезда за недостатком нескольких досок с обоих концов моста.
«Есть ли переправа?» — спросили мы у прохожего. «Ничего, — отвечает, — река мостастая».
Мы пошли пешком, а тем временем успели перепрячь лошадей и втащить экипажи. Ещё труднее было на другом конце. Видя наши затруднения, урядник ускакал под предлогом помощи. Мы были предоставлены собственным средствам, и проходившие говорили, что в ту же ночь унесло в море человека, хотевшего переехать вброд. Горные реки быстро растут после дождей, и недавний ливень обещал затруднить все переправы. Отчасти собственными средствами, отчасти с помощью случайного прохожего, мы наконец перевезли наши экипажи через импровизированные доски и двинулись в дальнейший путь.
На все это пошло целых полчаса. В 11 ½ ч. мы двинулись по шоссе, мимо развалин церкви, почему-то недостроенной и заброшенной.
Дорога с каждым шагом становилась все красивее, мы ехали сплошными виноградниками, мимо усадьбы барона Штейнгеля. Был чудный солнечный день, и из расщелин гор то и дело показывалась голубая поверхность моря. Даже странно было видеть это лазурное спокойствие после ночной бури.
Здесь случилось происшествие, которое могло бы окончиться трагически. За нами ехал багаж. Кучер, туапсинский житель, Михайла, добровольно вызвавшийся нас везти на своих лошадях и весьма расторопный, зазевался, пристяжка, чего-то испугавшись, подхватила, тройка с багажом шарахнулась с горы вниз, и едва успели задержать её у попавшегося на краю обрыва дерева. Они догнали нас на пути и несколько задержали.
Мы проехали имение Петрова, красиво расположенное, с постройками, и переправились через р. Шепсе».
Переночевали путешественники в имении Голубевых у Аше. Затем отправились дальше.
«В 8 ч. утра мы прибыли к берегам р. Аше. Смотрим, течение сильное, а переправы нет!.. Что делать? Долго стояли мы у берега, перебирая все последствия задержки и недоумевая об исходе.
Наконец решились вести переговоры с каким-то всадником на другом берегу, прося его содействия к отысканию брода. Наш кучер сел на лошадь и стал переправляться. Таким образом установилась возможность переправы, хотя и не легкой, при сильном течении.
Делать нечего, решились и въехали в реку. Вода лила через подножки вовнутрь коляски и подходила к сиденью. Мы опасались наткнуться на камень и опрокинуться. Одно время мне казалось, что нам не миновать падения. Около коляски туземец едва ее сдерживал, и экипаж уносило течением. Но вот еще усилие, лошади рванулись, и мы благополучно достигли берега. Времени потеряно было много, было уже 10 ½ часов.
В 11 ½ ч. мы очутились у другого, более серьёзного препятствия, у переправы близ с. Лазаревки, где стремительно протекает бурная и широкая горная речка Псезуапе.
Здесь задача была гораздо сложнее. Море в двух шагах, а течение сильное, и нельзя разобраться, возможна ли переправа. Заговорили со сторожем насупротив, где на горе возвышалась каменная сторожка. Баба махала нам издали платком, пока муж ея не подошел к берегу. Обменялись мыслями и решились подозвать человек 20 крестьян соседней деревни, без помощи которых рискованно было двинуться.
Было ровно 12 ч. дня. Жара палила сильная, настроение наше было довольно тревожное. Препятствие оказалось непреодолимым. Но и здесь мы рискнули благополучно. Подошли крестьяне, обступили наш экипаж и сначала двинули повозку с Яковом. Мы тревожно следили за движением все глубже и глубже опускавшейся коляски. Вот ее наполовину затопило, и вещи наши, казалось, плыли на поверхности. Яков завозился на козлах, кучер усиленно погонял хлыстом и прикрикивал, но лошади, дойдя до средины, там, где течение всего сильнее, вдруг остановились, очевидно, наткнувшись на камень. Еще миг, и нам казалось, что весь багаж опрокинется в воду. Становилось жутко, но народ, обступивший экипаж по пояс в воде, помог в решительную минуту дружным криком и натиском. Лошади опять рванулись, повозка двинулась, вода стала сбывать, и мы успокоились, видя, как они добрались до берега. Настала наша очередь.
По тому же месту погрузились мы в воду. Народ придерживал коляску с двух сторон, течение было сильное, вода подступила под сиденье, и мы неожиданно приняли холодную ванну. Это показалось до того внезапно и смешно, что невольно все стали хохотать, не совсем естественным смехом. Вокруг нас неистово кричал народ, кучер жарил лошадей, мы покачивались на весу со стороны на сторону.
Каменистый грунт затруднял движение. С шумом и неудержимо стремились потоки в невозмутимую поверхность моря, которое находилось всего в нескольких шагах. Но все эти сложные ощущения завершились смехом, и мы сами были удивлены, когда очутились на сухом берегу, помятые и подмоченные. Это не помешало С.А. немедленно снять группу, тотчас после переправы. Будет памятна навсегда переправа через Псезуапе!».
В 1902 году от Новороссийска до Сочи было установлено почтовое сообщение на лошадях.
Отношение Главного управления почт и телеграфов в Главное управление по делам местного хозяйства от 12 сентября 1904 года:
«Вследствие отношения от 7 сентября Главное управление почт и телеграфов имеет честь уведомить Главное управление по делам местного хозяйства, что почтовое сообщение по Черноморскому шоссе производится в настоящее время от Новороссийска до Адлера. На этом протяжении находится 22 станции, с общим комплектом в 161 лошадь, а именно: Новороссийская (15 лош.), Кабардинская (12 лош.), Геленджикская (10 лош.), Михайловско-Перевальная (8 лош.), Пшадская (8 лош.), Архипо-Осиповская (8 лош.), Джубгинская (8 лош.), Тенгинская (8 лош.), Ново-Михайловская (она же Пилляхурская – 8 лош.), Ольгинская (8 лош.), Небугская (8 лош.), Туапсинская (10 лош.), Наше (6 лош.), Лазаревская (6 лош.), Чухукская (6 лош.), Головинская (6 лош.), Вардане (6 лош.), Дагомысская (6 лош.), Сочинская (6 лош.), Хостинская (6 лош.) и Адлерская (6 лош.). Почтовые учреждения существуют в Новороссийске, Кабардинке, Геленджике, Джубге, Туапсе, Сочи и Адлере».
На выставке цветов в Сочи. 1911 год
Из журнала при Министерстве путей сообщения комиссии по выработке условий устройства частными предпринимателями автомобильного сообщения на Черноморском шоссе. Сентябрь-ноябрь 1904 года:
«… В настоящее время на Черноморском побережье сообщение производится по шоссе:
а) на почтовых лошадях от Новороссийска до Адлера, в пределах Черноморской губернии; сообщением этим, как сравнительно дорогим, пользуются только пассажиры, обладающие известным достатком, и
б) посредством дилижансов и линеек на участках между Новороссийском и Геленджиком, Сочи и Адлером, Гудаутами и Сухумом; кроме того, раз в день ходят дилижансы между Гудаутами и Гаграми. Размеры означенного сообщения определяются в следующем виде:
а) на линии почтового сообщения, от Новороссийска до Адлера, находятся 22 станции, с общим комплектом в 161 лошадь…
б) дилижансовое сообщение производится между Новороссийском и Геленджиком – одною парою 8-местных дилижансов, совершающих ежедневные рейсы; между Сочи и Адлером – круглый год тремя парами дилижансов, вместимостью по 8 пассажиров, летом же, с апреля по ноябрь, пятью парами; перевозится средним числом в день в обе стороны: с апреля по ноябрь – около 40 пассажиров, а в прочее время – около 30, в том числе пассажиров прямого назначения около одной трети этого числа; остальные выходят на пути; в этом же участке развит извозный промысел; между Сухумом и Афоном ходят пять добавочных линеек, по 4 места в каждой; между Гудаутами и Гаграми – одной парою дилижансов и 3-4 линейками по найму».
Дилижанс
В письме начальника строительства Новороссийско-Сухумского шоссе С.Ф. Гофмана в газету «Черноморское побережье» в марте 1905 года также есть сведения о сочинских дилижансах.
«Дилижансы, поддерживающие пассажирское сообщение между Сочи и Адлером.. .– или общепринятого типа рессорные омнибусы со спинками, с верхом и боковыми занавесками, вполне защищающие от дождя и пыли, или же линейки (с боковым сиденьем, с верхом и тыльной занавеской, защищается от дождя, а частью и от пыли.
…дилижансы совершают рейсы от Сочи до Адлера (32 версты) в среднем в 4 часа».
М.М. Зензинов пишет в 1911 году: «По пролегающему по берегу Черного моря шоссе сильно увеличивается движение, в особенности между Сочи и Адлером, на протяжении 30 верст. Сообщение между этими двумя пунктами поддерживается дилижансами, содержимыми местными туземцами. Ежедневно отходит из Сочи 4 дилижанса и столько же в обратном направлении. Дилижанс – это крытый фургон или открытая линейка, запряжённая 3-4 клячами, на 10-12 человек, настолько плотно набитых в экипаж, что часто пассажиры не только стоят на подножках, но даже сидят на крыше фургона, где обыкновенно складывается лёгкий багаж. Такой экипаж времён фараона движется максимально со скоростью 7-8 верст в час, проходя расстояние в 30 верст не менее 4-х часов. Плата за проезд при таких ужасных условиях взимается от 80 коп. др 1 руб. с каждого пассажира».
На мацестинские источники
Путеводитель С. Дороватовского называет цены на поездки по окрестностям Сочи.
«Из Сочи на Красную Поляну отправляются различно. На извозчике – цена 30-35 р. и дороже, если съезд публики большой. В экипаже может поместиться не более 4-х человек. На линейке – цена от 18 до 25 руб., поместиться могут 8 человек. Это самый удобный экипаж по своей вместимости для экскурсантов. Дроги, на которых удобно делаются экскурсии в окрестностях Сочи, для Красной Поляны утомительны. Цена их – 10-12 р., поместиться могут 5-6 человек.
Иногда едут с ночёвкой в Адлере, иногда только кормят лошадей в пути.
При остановке в Адлере на ночлег можно воспользоваться дилижансом, отходящим из Сочи в 2 ч. Дня, и за 80 коп. доехать до Адлера, а там нанять фаэтон – стоит 20 руб., линейку от 10 до 15 руб. или дроги – 6-8 р. Обратно можно уехать за небольшую приплату, если экипаж будет ожидать не более одного дня.
На Краснополянском шоссе
Между Адлером и Красной Поляной пробуют установить сообщение в срочных дилижансах с платой по 2 – 2 р.50 к. с человека».
Судя по статье в газете «Черноморский край» №143 от 14 сентября 1911 года, обслуживание пассажиров «нередко имело желать лучшего».
«С натуры.
Жара невыносимая. Все накалено: и шоссе, и скалы, и стенки «дилижана», в котором нам пришлось тащиться из Адлера в Сочи. Народу немного, но едем мы не спеша, часто останавливаясь, давая возможность какому-то господину с завязанной башлыком головой то куда-то сбегать, то поговорить со встречными по дороге. Очевидно, это лицо в глазах нашего ямщика и кондуктора – туземцев имеретин очень важное, почему все мы, остальные пассажиры, должны терпеливо на все смотреть и быть благодарны, что нас все-таки везут. Против меня сидит русский мастеровой, кровельщик, бойкий, разговорчивый. Он человек простой и невзыскательный, но ему неприятно, что какая-то жидкость с крыши льется ему за шею. Он обращается к мальчишке-кондуктору. Этот, как по-местному говорится «держит фасон».
-Чиво тыбе? Каплит?.. Не сахарный!.. Лошадей поил, цебарка на крышу клал, вода побежал!
Едем дальше. Мастеровой передвинулся. Вода продолжает стекать по-прежнему.
Рядом со мной интеллигентная девушка, видимо усталая, измученная. Она вздрагивает постоянно от стука в крышу экипажа, на которой поместился почему-то важный кондуктор с товарищем и каблуками отжаривают по ней, как на барабане, нечто вроде лезгинки. Эта оригинальная музыка неприятно отдавалась в голове.
На Хосте мы стояла бесцельно очень долго. От нечего делать иду к мосту, там оказывается разгадка нашего ожидания. Рандеву кондуктора с какими-то девицами. Причина основательная, надо ждать!
И далее в том же духе.
В Сочи я просил, чтобы ехали по Подгорной улице, а не по Московской, тем более, что эта улица составляет продолжение шоссе, чтобы, проезжая мимо квартиры, снять мешок с вещами, это были принадлежности экскурсии, совершенной только что в горах. Просьба уважена не была, а когда я потребовал остановиться и стал выражать свое неудовольствие на такую удивительную нелюбезность, то мальчишка совершенно ощетинился и стал мне не только отвечать грубостями, но пригрозил везти мои вещи на базар и бросить их там.
— Я человек свободни, я тыбе не почтови! Кучер, пошел далши!.. Базар едим, там свой вещи бери.
Я обратился к стражнику, проходившему тут же, унять расходившегося, но тот так закусил удила, что и стражнику наговорил целую кучу дерзостей.
Как-никак, а пришлось громадный мешок нагрузить на плечи и тащить на себе в обратную сторону…
Скиф».
Не доволен почтовыми лошадьми и Джентльмен — автор статьи «Жизнь на Ривьере» в «Сочинском листке» 27 января 1915 года.
«…Остается рядовому обывателю, не облечённому властью и протекцией, ехать на извозчиках, а больше с майкопцами, дай им Бог здоровья, довольно часто посещающими Сочи и хоть тихо едут, но до Туапсе довозят и шкуру не дерут.
«Майкопцы» — это новый род промысла. Они везут гужем из Туапсе товар и обратно берут пассажиров. Можно ехать с ними же и от Туапсе до Сочи.
Я уже не вспоминаю о почтовых. Ехать почтовыми – это одна из египетских, но вполне современных казней.
Фараон не мог придумать такой казни, какую придумали у нас на побережье с устройством почтового тракта.
Экипажи, лошади, порядки, т.е. не порядки, а смотрители станций, это я вам скажу нон-плюс-ультра. О них можно писать целые тома и всё-таки ни до чего не добьешься».
Кстати, «целые тома» и были написаны. Это – жалобные книги на почтовых станциях.
Так, 2 марта 1906 года священник Г. ехал для неотложных треб, как духовник, к больному. Лошадей не давали, «не было», а после написания жалобы – «лошади оказались». В результате жалобы почтосодержатель оштрафован на10 р.
Вот офицер П. с женой едут, и вдруг отскакивает передок повозки, после чего она разваливается. Путники половину перегона идут пешком. А чего же они ожидали, отправившись в дорогу 13 числа марта 1907 года? Почтосодержатель штрафуется 3 рублями.
Вот опять священник Г. сидит 1 ½ дня в ожидании лошадей (теперь он ехал по вызову начальства); лошади были, но, как потом оказалось, «задержаны были по распоряжению начальства почтовой конторы для проезда министра путей сообщения» (жалоба от 14 декабря 1903 года). Но министр так и не воспользовался почтовыми лошадьми.
Вот 4 января 1907 года отпускают пассажиру двух слепых лошадей, которые натыкаются на кучи щебня, перила мостов (почтосодержатель штрафуется на 2 рубля).
Пассажир задержался на станции на два дня, в ожидании приезда другого лица. Пользуясь его безвыходным положением, заведующий станцией требует с него по 50 коп. за самовар (без чая и сахара), за небольшую тарелку капусты – 50 коп., за подушку – 50 коп.
Этот заведующий уже переменил до того три станции, везде попадался на одном и том же, и на него жаловались, но вместо того, чтобы его прогнать, его только переводили.
Ямщики получали 10 рублей в месяц и менялись очень часто. Только нужда, горькая нужда заставляла быть ямщиком за такое скудное жалование.
А.С. Ермолов в 1907 году писал: «…Большинство предпочитает нанимать новороссийских или сочинских извозчиков, которые имеют очень удобные фаэтоны, но которым приходится платить огромные деньги, не менее 12-ти и даже 15-ти рублей в сутки, причём нанимателя заставляют оплачивать ещё и обратный проезд извозчика. Кроме того, подобный способ передвижения представляется крайне медленным, потому что по пути надо останавливаться на ночь, да и днём кормить лошадей, между тем для таких остановок не существует нигде, кроме разве только таких пунктов, как Геленджик, Туапсе и Сочи сколько-нибудь удобных помещений, и приходится пользоваться либо гостеприимством частных дачевладельцев, либо искать убежище в шоссейных домах или крестьянских хатах там, где поселения расположены поблизости от шоссе».
Последний извозчик в Сочи отказался от работы в конце 1936 года.
«Курортная газета» №167 от 18 декабря 1936 года:
«Последний извозчик курорта.
Худая лошадь и пожелтевший от времени кузов извозчичьей пролётки выглядели очень жалко рядом с блестящими голубыми автобусами и юркими такси. Это хорошо понимал извозчик Спиридон Корзаев, который был единственным на всем курорте.
Недавно последний легковой извозчик Сочи пришел в городскую транспортную инспекцию и заявил, что он оставляет свое ремесло, так как его услугами никто больше не пользуется.
— Я 20 лет извозничал, но теперь надо уступить место автомобилю, — сказал он, возвращая патент».
***
Значительно реже лошадей в Сочи применялись ослы. По сообщению И.И. Орехова, «в 1865 году, для облегчения домашнего хозяйства рот, селившихся на южном склоне батальонов, на каждый из них было отпущено по 200 ишаков». Солдаты были недовольны. При отсутствии сносных дорог и переправ приходилось в трудных местах в буквальном смысле на руках переносить «тягловый скот».
Священник Глаголев, упомянутый несколько раз как «священник Г.» в жалобных книгах почтовых станций, вынужденный много разъезжать по делам службы между Макопсе и Лазаревской, наконец, купил ослика и на нём «развозил благодать…».
Имели ослов не только жители окрестностей, но и жители в самом центре Сочи.
«Черноморское побережье» №305 от 12 августа 1908 года сообщало: «В последнее время разными путями наши страстные любители музыки и парковых вечерних развлечений добились, наконец, возможности пригласить оркестр… Оркестр признается, конечно, прекрасным, еще не бывалым в Сочи по своей музыкальности, но… иногда этому оркестру и помогают, и мешают мамонтовские ослы. Орущие на весь курорт своими ужасными ослиными горлами! Удивительно – зачем их держать в городе и пасти в огромном саду? Эти ослы напоминают нам и савических павлинов, оравших на весь город и живших в саду у бывшего городского старосты Савича. Бывало, как заорут вечером четвероногие в одной стороне, а двуногие в другой – никакого оркестра не надо!»
К.А. Гордон в книге «Старый Сочи» рассказывает о преднамеренном использовании голосовых возможностей осла нотариусом А.А. Шелховским: «…Домовладелица Тихомирова развела большое стадо цесарок, и их резкие крики лишили покоя её близкого соседа нотариуса Шелховского. Тогда тот приобрел осла, который своим рёвом не давал спать Тихомировой».
Но, надо полагать, чаще ослов сочинцы применяли для перевозки грузов лощадей.
***
Многие годы основной тягловой силой на сочинских дорогах были буйволы.
Эти животные отличались работоспособностью, выносливостью, неразборчивостью в пище. Быки перевозили тяжести до 100 пудов.
С их помощью в Сочи было построено много зданий, мостов, тоннелей, их использовали на сельхозработах. На 1 января 1898 года в Сочинском округе было 1457 буйволов.
Эдуард Альфред Мартель
Основатель научной спелеологии Эдуард Альфред Мартель, побывавший в Сочи в 1903 году по заданию российского правительства (его задачей было изучение проблемы водоснабжения), поделился своиими наблюдениями о буйволах, сделанными в наших краях.
«Буйвол страстно любит воду, обилие которой необходимо ему для здоровья. В болотистой среде побережья и в его влажных лесах буйвол чувствует себя в своей стихии.
Менее сильный, чем бык, он, тем не менее, выполняет достаточную работу и не очень прихотлив в еде. Он достаточно послушен, при условии, что его не подпускают к водоёмам, перед которыми он не может устоять. Прозрачный родник, тинистое болото, минеральный источник, даже горячий, а также море непреодолимо влекут его. Когда ему удаётся туда погрузиться, то никакими ухищрениями, ни лаской, ни силой его оттуда не выгнать.
Целыми днями буйволы блаженно и неподвижно лежат в воде, особенно, когда их спину покрывают холодные лягушки. Буйволы не сгоняют лягушек, даже если те устраиваются у них на кончике носа – вот это настоящий, хоть и смешной пример симбиоза.
Что касается морских купаний буйволов, я видел, как эти животные часами качались на воде, словно старые брёвна, на приличном расстоянии от берега. Хозяин или погонщик мог звать их сколько угодно: всё тщетно. Нет ничего комичнее, чем видеть на пляже два-три распряжённых воза и рядом отчаявшихся возниц, ожидающих, пока лукавые животные, у которых из моря видны только рога и кончики морд, добровольно выйдут их огромной ванны. Это безумно смешно!».
Плавали буйволы великолепно. Один турист в «Записках Горного клуба» писал в 1914 году:«Однажды, стоя на берегу, я увидел как одинокий буйвол попал на глубокое место и его течением понесло к морю. Я думал, что он погибнет, но он сейчас же обернулся головою против течения и, работая ногами, дал себя отнесть на мель».
К.А. Гордон в книге «Старый Сочи» писал: «Наиболее тяжёлые грузы, такие как камни, песок, кирпичи и дрова, перевозили почти исключительно на больших двухколёсных арбах, запряжённых парой могучих, но медлительных буйволов.
О силе и мощи этих животных можно судить по тому, как 180-типудовый якорь – атрибут памятника «Якорь и пушка», был доставлен в Сочи из Якорной Щели при помощи буйволиной упряжки.
На улицах Сочи это была самая обычная картина: медленно движется арба; как бы нехотя вращаются, поскрипывая, огромные, почти с человеческий рост колёса; меланхолически бредут чёрные, с засохшей на боках грязью, под деревянным ярмом буйволы, а их погонщик-имеретин, примостившись на дышле арбы, поёт заунывную песнь. И скрип арбы, и песнь погонщика буйволов не только нарушают, а наоборот, как-то подчёркивают безмятежный покой пустынной, заросшей травой и полевыми цветами улицы».
Помогали буйволы сделать Сочи главным курортом страны в 30-е годы. «Сочинская правда» №46 (536) 21 мая 1934 года писала в статье «На пешеходной тропе»:
«От ванного здания Мацесты до Бзугу тянется пешеходная тропа и выходит на автомагистраль. Первая очередь тропы, длиной в 4-5 километров, должна быть готова к 15 июня.
С горы на гору параллельно железной дороге и морю, шириной в 3-5 метров, прилегая плотно к откосам, прячась в тени развесистых буков, легла серая лента дорожки. Сейчас у каждого оврага она рвётся, но уже подвозится лес, бетон и в ближайшие дни куски этой ленты будут соединены деревянными мостиками.
Переброска гравия на тропу – самый тяжёлый участок работы. Гравий с моря поднимают бремсбергом, с бремсберга на автобусе подвозят по шоссе, как можно ближе к тропе и, наконец, перегружают на буйволов для окончательной доставки. Последняя стадия – гравий разносят на носилках люди».
27 июня 1934 года «Сочинская правда» вновь сообщала об участии буйволов в Генеральной реконструкции курорта: «23 июня 1934 г. сдан в эксплуатацию мост через Мзымту длиной 378 м, и досрочно (на 7 суток) открыто движение Адлер-Гагры.
Ленточку разрезали Уполномоченный ЦИК СССР в Сочинском районе по курортным вопросам Метелёв и зам секретаря РК ВКП (б) т. Закутько. По мосту двинулись обвитые зеленью и цветами катки, грузовые машины, на которых ехали лучшие ударники строительства. Торжественное шествие замыкали колхозные подводы, лошади и буйволы, чинно шествовали по новому мосту. Грохот тяжёлых катков сливался со звуками Интернационала и величественной симфонией гудков.
На небольшом митинге выступили прораб А.А. Дронов и лучший бригадир плотников т. Маслов.
Метелёв издал приказ по управлению ЦИК выдать 300 рублей на премирование ударников строительства».
Удивительно, но сегодня в Сочи ещё разводят буйволов. Они пасутся в долине реки Кудепсты.
