Красная Обезьяна нового 2016 года комментирует уходящий Год литературы в России и становится знаком ее нынешнего состояния. Обезьяна — потому что представление литераторов и издателей о читательской аудитории скопировано из отжившего прошлого. Красная — потому что это прошлое советское. По инерции предыдущего, ХХ века литература притязает на внимание массового читателя. Между тем действительность оставляет ей лишь то место в обществе, какое она занимала в XIX, позапрошлом веке. Тогда книги читал узкий слой образованного, располагающего деньгами и досугом населения. Крестьянство жило вне библиотек. Сегодня большинству россиян опять не до книг. Почему?
Людям реально некогда. Как некогда и незачем было читать книжки дореволюционному мужику. Разница только в том, что все время и внимание патриархального крестьянина приковывала к себе беспощадная кормилица природа, а современного массового россиянина так же грозно и плотно обступает сфера товаров и услуг. Отмахиваться от нее так же опасно, глупо и безнадежно, как отмахиваться от природы.
Мужик полностью зависел от земли и мог существованием рода заплатить за неискусное землепользование. И развитая сфера потребления с ее миллионом мелочей, из которых приходится выбирать, ловушек, которые надо обойти, всяческой пользы, которую надо ввести в обиход, и еще более разнообразного вреда, с которым приходится бороться, — это тоже огромная и стремительно расширяющаяся вселенная.
По сути, современный массовый россиянин — это крепостной крестьянин, только на ниве потребления.
Деревенская баба, пойдя в лес по ягоды, могла угодить зверю в когти. Современная горожанка, зайдя в салон красоты, рискует выйти из него искалеченной ошибочной процедурой. Надо знать, к кому идти. А для этого приходится, хочешь или не хочешь, вникать, изучать. Крестьянин ориентировался в природе по приметам. Полная искусов и соблазнов жизнь современного горожанина требует не менее дотошного знания сферы потребления.
Недавно в разговоре с матерым юристом я с удивлением узнал, что из тысячи дипломированных сочинских адвокатов только десяток толковые. Чем может обернуться участие в процессе слабого адвоката, объяснять излишне. Но ведь хорошего надо уметь найти. А выбор врачей? Или учителей для детей? Эти поиски ценного «социального животного» (античное определение человека) не проще старинного мужицкого умения читать следы зверя в лесу.
Насущным вопросам пользования опасными благами цивилизации, как и хлопотам в крестьянском хозяйстве, несть числа.
Коварный пережиток прошлого кроется в заблуждении, что тратить деньги легче, чем зарабатывать. На самом деле тратить так же мудрено, как мужику не ошибиться в сроках сева. Чем больше сумма, тем больший вред она может причинить бездумной тратой в условиях стремительного и неконтролируемого расширения выбора всего и вся. Эти бесконечные полки необъятных супермаркетов! Эти бессчетные окна Интернета! Эти пухлые тома объявлений о покупке и продаже! Это новьё и бывшее в употреблении! Эта лютая дороговизна и обманчивая дешевизна! Эти профессора и доценты, обучающие всему и вся! Эти секты! Эта нападающая в открытую и исподтишка реклама!
В этом мелькании этикеток, картинок, цифр, в телефонных совещаниях со знакомыми по вопросу, что, где, почём, в изнурительном дегустировании и тестировании продуктов, в выборе врачей и учителей, марок вин и автомобилей не остается времени на книгу. Она — прихоть. И без нее обязательная программа работы с инфой слишком обширна. Книги, издаваемые в качестве путеводителей по стране товаров и услуг, — это тоже товар, который нам опять-таки норовят втюхать. Гарантии пользы от них нет. Ничто не заменит личный житейский опыт, особенно в России.
Приведу конкретный пример из жизни Большого Сочи. В селе Каштаны нет водопровода. Чтобы дольше сохранять влагу в почве, сельский садовник кладет вокруг корней дерева старую автомобильную покрышку, насыпая внутрь землю и опилки. Лысую резину с радостью дают ребята из автосервиса. И воды меньше уходит на полив, и деревьям хорошо, и ребятам не платить за утилизацию шин. Все экономят деньги, и все довольны.
А вот еще: вы знаете, что во влажном субтропическом климате помидоры опрыскивают раствором, приготовленным из лекарства от гонореи? И я не знал. А люди догадались. И мудрость эту не почерпнешь в книгах. Я также не знал до недавнего времени, пока нужда не возникла, что из аптек исчезла марганцовка. Словом, все течет, все изменяется в потребительской вселенной. И все мужику надо успеть, ко всякому подорожанию и ухудшению приноровиться.
Однажды довелось мне быть свидетелем визита судебных приставов к матери-одиночке. У нее изымали движимое имущество за долги по оплате коммунальных услуг. При этом в квартире, где проживали четверо, стояли три исправных, купленных в кредит телевизора (один на балконе, в резерве). Дело не в морализировании вокруг подобных ситуаций, а в том, что горожане теряются в дебрях товаров и услуг, как впадали в нищету из-за недосмотров и упущений по хозяйству крестьяне. Потребление — эквилибристика: надо держать многостороннее динамическое равновесие.
В некотором смысле нынешним горожанам жить в согласии мудренее, чем патриархальным крестьянам. В деревне дрались за межу, но еще не делили воздух. Расширение сферы товаров и услуг делает и его предметом спора. Летом в Сочи разворачиваются офисные баталии вокруг кондиционера: часть работающих в одном помещении людей изнывают от жары, другие от кондиционера простывают, первые пытаются включить кондиционер, чтобы гнал холодный воздух, вторые — выключить. Проблема вызовет появление новых услуг и приспособлений. Решат ли они ее, неизвестно. Но бесспорно, что потребительская вселенная в связи с этим вновь расширит ассортимент. Еще один соблазн, еще один выбор. Купить — или не купить? Вот в чем вопрос.
Как давно подмечено в народе, купить — что вошь убить, а продать — что блоху поймать. Еще говорят: береж лучше прибытка. Один мой знакомый, признанный в своем кругу ас потребления, считает ниже своего достоинства тратить деньги, пока не переберет все варианты, как этого можно избежать. И нередко у него получается.
Сегодня еще бытует опасный пережиток презрения к потреблению. «Мещанин, обыватель, жмот» — эту и подобную ей ругательную лексику пора выводить из культурного обихода. Она была актуальна во время, когда производство, созидание было важнее потребления. Однако производство давно переросло в перепроизводство товаров и услуг, дублирующих друг друга и захламляющих среду обитания под предлогом конкуренции. Хваленая безоглядная щедрость стимулирует бракоделов и аферистов вложением средств в их товары и услуги.
Усердный, грамотный, вдумчивый потребитель должен бы быть обожествлен и опоэтизирован, как в свое время мужик, признанный старыми интеллигентами народом-богоносцем. Шаги в этом направлении делаются: пренебрежительное для русского уха слово «потребитель» потеснено нейтральным «пользователь».
К этой же цели фактически устремлен и закрывший Год литературы общероссийский ТВ-проект «Читаем «Войну и мир». Главное в нем — чтецы, а не текст. При всей разности лиц, возрастов, профессий в них чувствовалась культура потребления, отразившаяся в одежде, телосложении, дикции.
Они могли и что-нибудь иное с таким же воодушевлением читать в кадре, передавая друг другу эстафету. Например, доклад Путина. Причем без всякой иронии, потому что Украина, Сирия, теракты, санкции, инфляция волнуют не меньше, а больше перипетий войны и мира 1812 года.
Бомжи, наркоманы, перекачанные ботаксом дивы, покрытые татуировками качки, все злоупотребляющие тем или иным граждане — это тоже Россия. Но представлять в лицах читающую страну на телеэкран пустили других людей — близких к норме, гармонии, равновесию. Лев Толстой аккомпанировал веренице этих современных типов, производящих на зрителя такое же отрадное впечатление, как лубочные краснощекие крестьяне.
Сто лет назад большевики ликвидацией безграмотности, урбанизацией и научно-технической революцией раскрутили маховик массового чтения и миллионные тиражи книг. И вот сейчас этот маховик замирает, инерция иссякла. Расширившаяся аудитория читателей вновь сужается. Добровольное чтение становится уделом редких охотников. Чудаков, можно сказать. Страсти по этому поводу, искусственно подогреваемый издателями интерес к книге имеют не литературную, а коммерческую подоплеку. Всякий материально заинтересованный склонен нагнетать. А люди молча и спокойно не читают.
Неграмотный крестьянин был до книги. Образованный житель потребительской вселенной — после. Сходство ситуаций в том, что тому и другому книга без надобности. Восприятие информации через картинки и краткие фразы экономит время, позволяет больше успеть. Любой конкретный вопрос можно быстро погуглить в Интернете.
