За 2013 — 2016 годы в Краснодарском крае не менее 10 человек осудили за госизмену и шпионаж: это почти четверть от всех приговоров по таким делам в РФ. Мы не знаем и, возможно, не сможем узнать всех имён и обстоятельств задержания. Из подвала, где проходят суды, арестанты уезжают в неизвестном направлении, после ими никто не интересуется. Журналисты Команды 29 попытались выяснить, что стало с этими людьми.
«Годик посидит, мозги вправим»
Оксану Севастиди в марте 2016 приговорили к семи годам колонии за сообщения, отправленные в 2008 году. Защитник Оксаны пропустил сроки апелляции и кассации. Теперь ее будут защищать адвокаты Команды 29 Иван Павлов и Евгений Смирнов.
Оксану задержали в январе 2015 года. Год и три месяца она провела в СИЗО Краснодарского края в ожидании суда. Пресса не освещала дело.
Они с матерью переехали в Сочи в 1994 году, после войны в Абхазии — не выдержали мародерства и разрухи. В Абхазии и Грузии у женщин остались друзья, которых Оксана нередко навещала, и квартира, которую она пыталась продать. В Сочи Севастиди работала продавщицей на рынке.
В 2005 году во время поездки в Тбилиси она познакомилась c Тимуром Бускадзе из Сухума. Больше они не виделись, изредка переписывались эсэмэсками. В апреле 2008 года, за три месяца до начала военных действий, Бускадзе прислал Севастиди сообщение: спрашивал, не видела ли она военной техники в Сочи. Оксана увидела поезд с техникой, идущий в сторону Абхазии, и написала ему об этом.
По версии следствия, Бускадзе был разведчиком. В деле есть справка о его причастности к грузинской разведке, выданная органами госбезопасности Абхазии. «Когда две страны находятся практически в состоянии войны, они будут обвинять друг друга. Все жители Грузии, по мнению абхазов, будут сотрудниками спецслужб, и наоборот. Доверять справке органов госбезопасности непризнанного государства, на мой взгляд, слишком опрометчиво», — говорит адвокат осужденной Иван Павлов.
Справка: 8 — 12 августа 2008 года на территории Южной Осетии и Абхазии произошёл вооруженный конфликт, в котором принимали участие Россия и Грузия.
По версии российской стороны, войска прибыли в регион для защиты граждан и миротворцев. После пятидневной войны Россия признала Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами, дипломатические отношения между Москвой и Тбилиси были разорваны.
В январе 2015 года сотрудники ФСБ задержали Оксану и после первого допроса уже не выпускали. Поначалу ей, как она рассказывает, «ничего особенного не говорили». «Маме начальник следствия про меня сказала: «годик посидит, мозги вправим, похудеет и приедет домой»».
ФСБ вызывала на допросы подруг, угрожая, что они «окажутся там же, где и Севастиди», — рассказывает мать Оксаны, Светлана Панченко.
В марте 2016 года Севастиди осудили на семь лет и отправили в колонию в Ивановской области.
«Я месяц в себя прийти не могла, что этот следователь там понаписал [в обвинительном заключении], — говорит Панченко, — написано, как будто она прямо вот на них работала. Что она, которая работала на рынке, вообще могла знать?!»
«Я не согласна с тяжестью наказания. Если я виновата, то не настолько, чтобы давать семь лет колонии. Столько дают убийцам и наркоторговцам. Ещё и отправили отбывать наказание далеко от дома», — говорит Севастиди.
Дома у неё осталась семидесятилетняя мать. Бабушка Оксаны скончалась во время судебного процесса. «Вчера уже было плохо, — рассказывает мать Севастиди — скорую вызывали, я уже не знала, что думать — писала во ФСИН, просила, чтоб ее перевели в Краснодарский край. В Ивановскую область у меня нет сил и средств ездить, это очень далеко. И вот сегодня пришел ответ: отказано».
«Обвинение в государственной измене за смс — абсурд»
Приговор Оксане Севастиди вынес судья Владимир Кобзев. Он же в ноябре 2014 года осудил на шесть лет за шпионаж гражданку Грузии Екатерину Харебаву. История похожа: отправила SMS грузинскому знакомому в апреле 2008 года, через несколько лет за ней пришли, арестовали, адвокат по назначению посоветовал во всём признаться.
«Сперва к ней в Сочи ходили сотрудники местного ФСБ, спрашивали, с кем она общалась, кому звонила, кому смски писала. Она всё рассказывала как на духу и всё подписывала, потому что не видела никакого подвоха. Оказывается, они в тот момент уже собирали материал для возбуждения уголовного дела», — рассказывает Леонид Ерченко, адвокат, которого семья Харебавы наняла вместо защитника по назначению. «Я узнал, как она давала показания, спросил: «Вы же там признались, что вы знали, [что совершали госизмену]. А она: «Как так? Я же этого не говорила. Этого даже в мыслях у меня не было, я не могла этого говорить»», — приводит Ерченко слова Харебавы. То же самое Екатерина рассказала журналистам Команды 29. Когда адвокат показал обвиняемой распечатки якобы написанных ей SMS, она не поверила, что могла написать их: «Я так писать даже не могу, и я не буду перечислять количество машин», — цитирует её защитник.
Харебаву осудили за госизмену в форме шпионажа — сбор и передачу секретных сведений, хотя таковых в её деле фактически не было. «В апреле, [когда Харебава написала смс], вся техника шла открыто, без всяких там камуфляжей, — рассказывает Ерченко — Более того, документы, которые сопровождали этот поезд, не имели грифа секретности. Когда мы допрашивали в суде командира, он говорил, что эта операция, движение войск, была несекретной. Все документы, которые были изъяты следователем, были без грифа «секретно» — обычные технические документы».
Харебаву осудили на шесть лет колонии, хотя наказание по статье о шпионаже начинается от 12 лет. В 2016 году её освободили по российско-грузинскому соглашению о взаимном освобождении граждан, и она уехала в Тбилиси. Освобождение было неожиданным: её старшая дочь вместе с адвокатом обратились к властям Грузии, заставив их обратить внимание на судьбу женщины. По её словам, одновременно с ней выпустили ещё двоих граждан Грузии, осуждённых за шпионаж.
За несколько лет до этого грузинские власти освободили четверых россиян, отбывавших сроки за шпионаж в тюрьмах Грузии. «Мы без всяких предусловий освободили четырех российских граждан, проявив тем самым добрую волю, — через некоторые время Россия, как мы видим, ответила аналогично, проявив добрую волю со своей стороны», —сообщал тогда спецпредставитель премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с РФ Зураб Абашидзе.
В разговоре с Командой 29 Екатерина Харебава не смогла назвать имена тех, кого освободили одновременно с ней, но сообщила, что это две женщины. Их осудили при схожих обстоятельствах. По словам Харебавы, обе отправили сообщения о происходящем в городе друзьям или знакомым в Грузию. Адвокат Севастиди Иван Павлов считает такие обвинения нелепыми: «Само обвинение в государственной измене за смс — абсурд: это короткое сообщение, как в него может поместиться государственная тайна ядерной супердержавы? Составы с военной техникой, которые открыто шли по дороге, видели не только эти женщины, а все жители Сочи. Никто из них не являлся носителем гостайны, не прикладывал никаких усилий, чтобы получить к ней доступ. Если это перемещение войск являлось государственной тайной, то ее следовало лучше охранять, не везти технику открыто, и в этом нужно обвинять людей, которые допустили это. К сожалению, мы живем в такое время и в такой стране, которая все свое окружение считает враждебным. На фоне милитаристской риторики государство будет искать госизменников, искать сообщников этих женщин, допрашивать их друзей и родственников».
Харебава рассказала о своей соседке по камере, Инге Тутисани. В июне 2014 года Краснодарский суд также осудил её за государственную измену. По словам Харебавы, Инга переписывалась с гражданином Грузии, отправила SMS, через несколько лет к ней пришли силовики. Отбывать наказание Тутисани отправили в женскую колонию в Вологде, где она, вероятно, пребывает и сейчас. Ранее в судебных документах фигурировала только фамилия Тутисани — ни пол, ни имя, ни обстоятельства дела известны не были. В другой камере, рассказывает Харебава, сидела Марина Джанджгава, осужденная за госизмену на 12 лет. В июле 2014 года по той же статье осудили Манану Капанадзе.
Нет почти никакой информации о том, при каких обстоятельствах женщин осудили и что с ними стало потом. На сайтах судов информацию найти нельзя из-за ограничений, связанных с защитой персональных данных. Единственная информация — слова Харебавы и Севастиди. Последняя говорила, что «таких [как я] осуждённых за передачу данных в Сочи много», и она знает про «одну армянку и нескольких грузинок».
По словам адвоката Леонида Ерченко, Харебава — не единственная, кого судят за смс: «ФСБ нужны были показатели по работе со шпионами, а дальше всё просто делается: запрашивают у оператора информацию. Она же не одна, Катерина, за это же села: кто-то корабли видел, кто-то ещё что-то — и зная, что такие переписки были — дело техники подогнать всё это. Делается запрос — на серверах же долго хранится эта информация, — устанавливаются люди и примерно, я так думаю, это технически возможно — я раньше работал с этим, но не в этих структурах, — а дальше пишутся и корректируются нужные слова».
«Нет ни фамилии, ни подписи — просто распечатанный текст на принтере»
Непонятно, почему спецслужбы так долго ждали, чтобы привлечь Севастиди и Харебаву к ответственности. По словам Леонида Ерченко, он удивился: «На дворе уже 2014-й, а возбудили дело в 2013 году. Смотрю уголовное дело, там есть какой-то документ, с „шапкой“ Краснодарского краевого суда, который разрешает изъятие информации у оператора связи. Нет ни фамилии судьи, ни даты, ни подписи — документ никем не заверен». На вопросы адвоката о законности такого разрешения следователь по её делу ответил: «Не знаю, мне что дали, то и дали».
Неясно и как следователям удалось получить смс, отправленные за семь лет до возбуждения дел. По действовавшему на 2008 год постановлению Правительства РФ, операторы связи обязаны хранить в течение трёх лет только метаданные звонков и сообщений: номера абонентов, их имена, но не содержание.
Неизвестно, кого из граждан Грузии освободили российские власти в июне 2016 года. На запрос «РосОтвета» в МИДе заявили, что за последние восемь лет Москва не передавала Тбилиси осуждённых за шпионаж. Выдали только двоих и по другим статьям, информацию о них предоставить не могут из-за законодательства о персональных данных.
Сайт российского МИДа сообщает о встрече представителей ведомства с Зурабом Абашидзе, на которой «совместными усилиями удалось договориться о взаимном освобождении ряда граждан двух стран, находившихся в заключении». Москва и Тбилиси, кажется,пытаются договориться об освобождении осуждённых за шпионаж грузин не первый год, о результатах известно мало: обе стороны не делятся информацией.
Екатерина Харебава сказала Команде 29, что после освобождения её перевезли в Москву секретным этапом. Оттуда она вылетела в Тбилиси вместе с другой девушкой. Третья освобождённая решила остаться в России.
Сейчас Екатерина живёт в Тбилиси. Она до сих пор боится российских спецслужб и опасается приезжать в Россию, хотя официального запрета на въезд нет.
Оксана Севастиди находится в колонии Ивановской области. Адвокат, которого её мать наняла вместо защитника по назначению, пропустил сроки апелляции и заявил, что «во всем виновата ФСБ». Теперь Севастиди защищают адвокаты Команды, которые планируют восстановить сроки апелляции. Севастиди подала жалобу в адвокатскую палату на своего бывшего адвоката.
«Защита фактически невозможна»
Внимание СМИ привлекают только дела, которые рассматриваются в Москве и Санкт-Петербурге. Редкое исключение — дело сотрудника сочинского аэропорта Петра Парпулова. Его осудили на 12 лет за разглашение гостайны. Следствие не конкретизировало обвинение даже в обвинительном заключении, но адвокат Парпулова выяснил, что причиной стал разговор с родственниками во время поездки в Грузию. По его словам, вся переданная информация уже была опубликована в интернете, в том числе на сайте издания Минобороны «Красная звезда». О деле узнали спустя год после его задержания, когда адвокат посоветовал дочери обвиняемого связаться со СМИ. До этого родственники боялись привлекать внимание — сотрудники спецслужб намекали, что это может повредить обвиняемому.
По словам адвоката Парпулова Олега Елисеева, в формулировке обвинения «отсутствует перечень сведений, которые составляют тайну. В результате этого защита фактически невозможна». Сейчас Парпулов в колонии, Верховный суд отказался сократить ему срок лишения свободы, несмотря на слабое здоровье. В мае Елисеев подал жалобу в Европейский суд по правам человека.
Медийность дела Парпулова — редкость для Краснодарского края: о большинстве местных «шпионов» и «госизменников» почти нет данных. В 2013 году судья Кобзев приговорил к наказанию по статьям о шпионаже и госизмене Патарая и Хурцилаву — кроме фамилий никакой информации о них нет в открытом доступе. В августе 2015 года тот же судья приговорил к сроку за госизмену сочинца Кесяна — обстоятельства дела неизвестны. В 2014 еще одно дело вернулось прокурору на доследование — нет даже фамилии обвиняемого.
О других делах о госизмене и шпионаже, которые рассматривал краснодарский суд, известно мало. С 2013 года судьи вынесли 10 приговоров. Мы установили фамилии всех и имена некоторых осуждённых: Г. Патарая, Г. Хурцилава, Леван Латария, соседки Екатерины Харебавы по заключению Марина Джанджгава, и Инга Тутисани, Манана Капанадзе, некто Кесян. О судьбе Харебавы, Парпулова и Севастиди мы знаем больше. Еще один приговор так и не вынесли: карточка дела на сайте Краснодарского суда сообщает, что его возвратили прокурору в 2014 году.
Патарая и Хурцилава стали фигурантами одного дела, возбужденного в 2013 году. Приговор им вынес судья Кобзев. Он же работал в делах Марины Джанджгавы и Кесяна. Где сейчас находятся эти люди, неизвестно. Инга Тутисани, вероятно, продолжает отбывать срок в вологодской колонии — Харебава сообщила, что ее среди освобожденных не было, и попросила помочь ей. Приговор Тутисани вынес коллега Кобзева, судья Алексей Иванов, приговоривший и Петра Парпулова.
Арест Кесяна СМИ связали с Олимпиадой в Сочи. Официальных доказательств этого нет. Сообщалось и о других задержаниях в городе накануне игр, но подтверждений нет ни в статистических данных о судимостях, ни на сайтах судов.
Сценарий дел о госизмене и шпионаже, как правило, одинаков. Человека задерживают рано утром, увозят к следователю, где его ждет адвокат по назначению, на первом допросе подследственный даёт показания, которые, как ему кажется, все прояснят — происходящее кажется абсурдным. Дальше следует предъявление обвинения и подписка о неразглашении с родственников. Спецслужбы настоятельно советуют не связываться с прессой, адвокат по назначению рекомендует дать признательные показания — мол, «скидка выйдет».
Иван Павлов говорит, что в делах о гостайне и госизмене все зависит от родственников. «И в деле Светланы Давыдовой, и Геннадия Кравцова все так и было. Родственникам советовали ни с кем не связываться, молчать. Большинство и будет молчать. Мать Севастиди правоохранители кормили обещаниями, говорили, что все будет хорошо, через год выпустят, а потом не срослось. За эти обещания никто не ответит, поэтому молчать нельзя. Нужно двигать ножками, как лягушка, которая взбила молоко в масло, связываться с адвокатами — от адвоката многое зависит.
В деле Севастиди адвокат повел себя странно. Причин мы не знаем, но этим будет заниматься соответствующее подразделение адвокатской палаты, куда направлена жалоба. Мы подали ходатайство о восстановлении срока апелляции, поскольку сроки пропущены по уважительной причине: Севастиди рассчитывала на своего адвоката, законодательство обязывает его подать жалобу в срок. Он не подал и не объяснил причин, вины Севастиди в пропуске срока нет».
С 2010 года по 275 и 276 статье осуждены 87 человек, многие из которых все еще могут отбывать сроки. 13 из них оказались за решеткой в первом полугодии 2016 года. Личности половины неизвестны.
Заседания дел по госизмене и шпионажу в Краснодаре проходят в подвале соседнего с краевым судом административного здания и за тяжёлыми железными дверьми. Кого судят за ними сейчас, неизвестно. Скорее всего, его — или её — имя мы узнаем, только когда он — или она — отправится в колонию.
