Невзирая на многочисленные скандалы с невыплатами зарплат рабочим олимпийских строек, на жалобы правозащитников и прокурорские проверки, наниматели по-прежнему находят лазейки для ухода от ответственности. В среду в Олимпийскую прокуратуру направлено очередное заявление от 704 рабочих, возводивших изолятор временного содержания на Мацесте, отдел полиции в Блиново и 49-квартирный дом для сотрудников МВД в Кудепсте. Даже несмотря на прямую заинтересованность полицейского ведомства, рабочие из Таджикистана, Грузии, Украины и России после сдачи объектов под ключ остались ни с чем.
С 45-летним таджикским рабочим Коримом Мадалиевым я должен был встретиться в центре Хосты. Но уже на подходе к назначенному месту обнаружил полицейского, скучающего под сутулой пальмой. Лишь глаза совсем юного лейтенанта выдавали в нем охотника. Чтобы не испытывать судьбу, я перезвонил Кориму и перенес встречу в другое место. В конце концов, сошлись на том, что лучше всего уехать в Адлер, где располагается сочинская приемная правозащитного центра «Мемориал».
Путь от Хосты до Адлера на «частнике» занял минут 20, и это мы оба сочли хорошим знаком. По дороге мой попутчик рассказал, что в Сочи работает уже три с половиной года. Но только последние девять месяцев, когда его бригада приступила к возведению изолятора временного содержания, превратились в сущее испытание для «ветерана горячих точек», как рекомендовал себя Корим.
«На войне все просто – есть ты, и есть враг, — с трудом подыскивая русские слова, откровенничал рабочий. – А тут пришлось столкнуться с людьми хуже моджахедов. Те хоть не скрывали ненависти. У этих же — сплошные обещания и вранье».
Мацестинский изолятор временного содержания – это пятиэтажное строение весьма специфического свойства. Обычных строительных навыков здесь недостаточно. Даже монтаж решеток на окнах как-то по-особенному отличается от установки тривиального стеклопакета. При этом полезно не забывать, что каждое движение рабочих зондируется на умысел.
Интриги в эту историю добавляет и то, что объект включен в программу обеспечения безопасности Олимпиады, а это, в свою очередь, придает ему статус особого. Соответственно, каждый член бригады проверяется полицейским начальством не только на профессионализм, но и на благонадежность, каждый имеет на руках визу и патент на работу. Единственное, о чем забыли генералы, – проверить платежеспособность подрядчика, в качестве которого выступает московская компания «Болверг».
Уже в офисе Сети «Миграция и право» центра «Мемориал» Корим Мадалиев достает стопку бумаг, из которых следует, что работодатель – генеральный директор «Болверга» Александр Манечкин – должен трем бригадам каменщиков, отделочников, плиточников более 10 млн рублей.
Корим утверждает, что объект сдан не только вовремя, но и с отличным качеством, никаких замечаний со стороны чиновников МВД ни разу не поступало. Но мнение полицейских генералов для Александра Манечкина, очевидно, не авторитетно.
Поиски работодателя пока к успеху не привели не только правозащитников, но и журналистов. Московский телефон компании «Болверг» молчит, генеральный директор Манечкин, возможно, вновь осваивает водные лыжи где-нибудь на Гаваях.
Тем временем, рассказывает Корим Мадалиев, напряжение среди рабочих растет. Совсем недавно ему чудом удалось погасить конфликт между членами его бригады из Украины и Грузии. Люди, отчаявшиеся ждать зарплаты, начинают упрекать во всем бригадира – единственного, кто сумел заключить контракт с «Болвергом». Небольшие авансы, которые через Корима Манечкин передавал людям, давно проедены.
Двадцать человек покинули Сочи в направлении Сургута, где им предложена работа, несколько десятков коллег Корима задержаны во время полицейских облав и депортированы за пределы России. Самыми стойкими оказались украинцы. Мадалиев утверждает, что «эти ребята никуда не уедут, пока не получат расчет сполна».
Да он и сам не собирается покидать Сочи, все еще надеясь на помощь координатора Сети «Миграция и право» Семена Симонова, затерзавшего прокурорских бесчисленными заявлениями.
— Иначе ничего не добьешься, — говорит Симонов, извлекая из ксерокса очередную бумагу. – Конечно, изначально нужно было все организовать так, чтобы у людей имелись необходимые документы. Чтобы трудоустройство осуществлялось через биржу труда, чтобы прокуратура и трудовая инспекция проверяли наличие договоров. Но пока это труднодостижимо.
Семен Симонов не скрывает: сегодня никто в Сочи не даст гарантий, что рано или поздно кто-нибудь из отчаявшихся рабочих не пустит в ход кулаки. Правозащитник и сам был случайным свидетелем «переговоров» одного из рабочих с неким «решальщиком», бравшимся «устаканить вопрос» за скромные 50 тысяч рублей. При этом правозащитник оговаривается, что посетители приемной «Мемориала» все же склонны идти законным путем.
— Но бывало и так, что работники прощали своих работодателей. Когда люди понимали, что добиться денег от нанимателя невозможно, они собирали вещи и тихо уезжали, — завершает беседу Семен Симонов, собирая в папку очередную кипу документов для прокуратуры.
Тем временем, в Сочи всерьез обсуждают безопасность предстоящей Олимпиады и не без оснований опасаются, что обманутые гастарбайтеры, которых теперь в окрестностях Олимпийского парка приказано политкорректно именовать иностранными рабочими, могут стать потенциальной угрозой. Люди, доведенные до отчаяния, способны не только зашивать себе рты, выходить на мирные акции неповиновения, но и превращать строительный инструмент в «орудие пролетариата». Стройка века, ведущаяся руками голодных людей, — это аргумент повесомей любой антитеррористической операции.
