Защитник Кавказа Панфил Доркин свое последнее письмо вырезал на листках пластика, чтобы не сгнило в земле. 71 год оно пролежало рядом с убитым воином в горах под Туапсе. Сочинцы из поискового отряда «Ястреб» подняли и прочли письмо. Теперь разыскивают деревню и родню передать весточку от пропавшего без вести.
Очевидно, в условиях ожесточенных боев с гитлеровцами Панфил Доркин предвидел скорую гибель и четко вырезал сведения о себе, которые считал главными: Доркин Панфил Дмитриевич, дата рождения 17 февраля 1918 года, член ВЛКСМ с 1939 года, Поня (последнее слово, по всей видимости, название деревни).
Кроме этого, для поиска есть только прядка рыжих волос из смертного медальона (черного цилиндрического пенальчика).
— Можно предположить, что Доркин имел жену и ребенка. В медальоне он хранил детские волосы, взятые на память перед призывом на фронт, — говорит Денис, сочинец из поискового отряда «Ястреб».
Прочие сведения о Панфиле Доркине носят более общий характер. Он участвовал в Туапсинской оборонительной операции (октябрь — декабрь 1942 года). Эта оборона до сих пор один из темных эпизодов Великой Отечественной войны. Не рассекречены архивы, не сняты документальные или художественные фильмы.
Известно, что немецкие горные егеря и пехота пробивались к Черному морю со стороны Хадыженска и Горячего Ключа. Во влажных приморских лесах шли холодные осенние дожди. В блиндажах и окопах стояла вода. На людях истлевала одежда. Не было возможности сушить: костры не разводили, чтобы не нарушать маскировку.
Красноармейцы зачастую голодали. Горные кручи, бездорожье затрудняли подвоз продовольствия. В условиях господства немцев в воздухе они сбрасывали наземным частям продукты с самолетов: часть доставалась немцам, часть — нашим, часть срывалась в глубокие ущелья.
Танки в горах не воевали. Применялись легкие пушки, минометы и стрелковое оружие. Такова была общая картина боев.
Панфил Доркин оборонял горную котловину. Вместе с товарищами он занимал позицию на гребне горы. Для укрытия выдолбил в камнях стрелковую ячейку.
Из этой ячейки Доркина подняли бойцы поискового отряда «Ястреб» осенью 2013, спустя 71 год после гибели.
За прошедшее с войны время ячейка засыпалась землей. С останками бойца откопали каску, подсумок, противогаз, много пустых гильз, результат ожесточенной перестрелки. Найдены и неиспользованные боеприпасы: патроны, пять ручных гранат. Возможно, в ходе боя солдата убил взрыв снаряда или мины, в земле лежат осколки. Нашелся и складной ножик, им Панфил Доркин вырезал буквы своего последнего письма.
После находки в горах поиск продолжился на зыбкой почве версий и предположений, которые необходимо долго и тщательно проверять.
Листки пластика для письма взяты из офицерского планшета. Доркин мог быть офицером. Или был рядовым и нашел планшет убитого в боях офицера.
В каких войсках служил Доркин? Поначалу «Ястреб» предположил, что в одной из частей 395-й стрелковой дивизии, оборонявшей этот район. Но вскоре в 150 метрах от стрелковой ячейки Доркина поисковики нашли пряжку с ремня морской формы. Значит, здесь оборонялись морпехи, и Доркин мог быть одним из них. Поисковики направили запрос в военно-морской архив. Ответ пока не пришел.
Из разных источников, включая не переведенные на русский язык немецкие мемуары, «Ястреб» добывает новую конкретику войны и уточняет зону поиска: «Помимо 83-й бригады морской пехоты и 76-й морской стрелковой бригады в боях принимали участие еще две бригады и батальон. Они периодически перемещались, их бросали на слабые участки нашей обороны. Так как полных сведений о перемещениях нет, необходимо упомянуть и эти части: 68-я морская стрелковая бригада, 255-я бригада морской пехоты, 323-й отдельный батальон морской пехоты».
Параллельно идет поиск деревни Панфила Доркина. Он начался прошлой осенью, сразу же, как прочитали название.
Деревня Поня до сего дня сохранилась в Беларуси. Там войну хорошо помнят. На просьбу сочинских поисковиков откликнулись разные люди, от архивных работников до журналистов.
Из Национального исторического архива Беларуси пришел ответ:
«Сообщаем, что в списках избирателей по выборам в Сейм и Сенат Польши созывов 1935, 1938 гг. по д. Поня Долгиновской гмины Вилейского повета Виленского воеводства; в документах Молодечненской областной Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний, причиненных немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны на территориях Кривичского, Вилейского районов, в списках советских граждан, расстрелянных, повешенных, замученных, а также угнанных в Германию; в похозяйственных книгах д. Поня Бубновского, затем Мильчанского сельского совета Кривичского района за 1949-1959 гг., а также в историко-документальной хронике Вилейского района «Память» гр-н Доркин Панфил Дмитриевич, а также граждане по фамилии Доркины не значатся.
Похозяйственные книги д. Поня за 1944-1948 гг. на хранение в учреждение «Зональный государственный архив г. Молодечно» не поступали.
Очень хотелось вам помочь, но, к сожалению, не удалось».
После неудачи в архивах беларусы продолжили поиск на местности:
«В субботу удалось добраться до д. Забродье, которая находится рядом с д. Поня (в Поню не заехали, так как дорога никакая, кладбище д. Поня на другом конце ее, туда мы не добрались). Погода была совсем осенняя — лил дождь, удалось поговорить только с продавцами магазина д. Забродье: про людей с фамилией Доркины они ничего не слышали. На кладбище д. Забродье тоже похожих фамилий не нашли. Остается подворный опрос бабушек.
Попробуем связаться с Глубокским зональным архивом Витебской области, так как д. Поня находится на границе Минской и Витебской области. Может быть, они что-то обнаружат».
По мере того как тает белорусская версия, сочинские поисковики пытаются найти зацепку в других республиках бывшего Советского Союза.
В обобщенном банке данных о погибших и пропавших без вести в годы войны obd-memorial.ru деревня Поня встречается еще только раз, в Мордовии. Но не исключено, что это — ошибка писаря, так как из мордовской Пони призван на фронт всего один человек.
Возможно, деревня Панфила Доркина вместе с тысячами других малых деревень исчезла после войны, в годы хрущевского волюнтаризма. В этом случае установить ее бывшее местонахождение можно по старым спискам населенных пунктов. Такие толстые книги раньше были в почтовых отделениях. Теперь стали библиографической редкостью. На сочинском главпочтамте поисковики «Ястреба» их не нашли.
По инструкции времен начала войны красноармеец записывал сведения о себе на листке бумаги и хранил его в смертном медальоне. Но даже в плотно закрученных медальонах бумага сегодня зачастую полностью истлела, слишком много лет прошло. Бывало, бойцы вырезали фамилии на котелках и ложках. Но Панфил Доркин показал беспримерную солдатскую смекалку. Поисковая практика еще не знала случая, когда бы воин оставил сведения о себе на пластике. И в конце концов расчет оправдался: послание сохранилось и прочитано.
Возможно, Доркин изготовил нетленное пластиковое «удостоверение личности», чтобы доказать свою гибель в бою. Это исключало подозрения, что он попал в плен или дезертировал, поэтому его семья могла рассчитывать на государственную помощь.
Если такова была его посмертная забота о семье, то внукам и правнукам Панфила Доркина тем более важно знать, где он принял последний бой. А если найдется родня, то найдется, вероятно, и старая фотография. Тогда сочинские поисковики увидят лицо бойца, поднятого ими из огромной общей могилы пропавших без вести.
Поиск продолжается.
