Сегодня в Сочи открывается VIII Зимний международный фестиваль искусств Юрия Башмета. По словам организаторов, в этом году он засверкает новыми гранями и именами выдающихся деятелей искусства. Одна из ярчайших фестивальных звезд – ирландский пианист Барри Дуглас, победитель VIII Международного конкурса имени Чайковского. Вместе с другими лауреатами I премии этого престижнейшего профессионального состязания академических музыкантов и Всероссийским юношеским симфоническим оркестром он примет участие в заключительном гала-концерте фестиваля 22 февраля в Зимнем театре. А сегодня Барри – наш собеседник «по скайпу».
Справка. Барри Дуглас – пианист, дирижер, артистический директор Клэндбойского фестиваля (Ирландия), художественный руководитель Международного фортепианного
фестиваля в Манчестере. Учился в Белфастской школе музыки по специальностям «фортепиано», «виолончель», «кларнет» и «орган», затем – в Лондонском королевском колледже музыки. После бронзовой награды на Конкурсе Вана Клиберна (1985) и золотой медали VIII Международного конкурса имени Чайковского (1986) началась международная карьера пианиста. С 1999 года он – артистический директор созданного им Камерного оркестра «Ирландская камерата». За музыкальные заслуги удостоен звания Командора ордена Британской империи (2002). Является членом Королевского колледжа музыки и получил почетную степень доктора университета Куинс в Белфасте. Пианисту посвящен документальный фильм Би-би-си «Белфастская рапсодия».
– Прежде всего, – говорит Барри Дуглас, – хочу отметить, что приглашение Юрия Башмета на Зимний международный фестиваль искусств в Сочи для меня – большая честь. Я концертирующий пианист, игра на рояле – моя работа и мой образ жизни.
– О вашей технике, «не уступающей рахманиновской», вашей искренности и лирических интонациях слагают легенды. Но поворотным моментом в карьере для вас стала все-таки победа в Москве?
– Да, если до 1986 года я давал около 30-40 концертов в год, то после Международного конкурса имени Чайковского – около 120.
– Как думаете, почему в 1982-м на этом состязании вам не удалось пройти даже во второй тур?
– Тогда я не воспринимал свое выступление всерьез – мне было 22 года. Сказалось, возможно, отсутствие моральной подготовки, опыта и мастерства. Однако триумфального возвращения не планировал. Просто в один прекрасный день меня посетила мысль: я люблю русскую музыку и русскую публику, почему бы не попробовать еще раз?
— Ваш путь к успеху был долгим и трудным. В детстве, насколько знаю, вы не считались вундеркиндом, хотя довольно рано проявили музыкальные способности и склонность к музицированию. Показательна история о том, как ваши родители, заметив, с каким волнением вы в пятилетнем возрасте вслушиваетесь в звуки музыки из радиоприемника, попросили у соседей пианино. И – о чудо! – их сын помнит множество мелодий и может их воспроизводить.
– А на следующий год они, твердо решив обеспечить мне солидное образование, купили инструмент, хотя надо знать, чего им это стоило! Моя семья была трудовая, не из богатых.
– В музыкальное училище вы поступили в девять лет, а в 16, когда в Белфаст приехала опытная пианистка Фелиситас Ле Винтер, ученица Эмиля фон Зауэра, который был учеником Ференца Листа, вам посчастливилось взять у нее несколько уроков?
– Знаете, она открыла мне глаза. Благодаря ей я понял, что такое служение музыке, искусству. Благодаря общению с этой женщиной узнал, как прекрасно быть пианистом, и несколько раз выходил победителем местных музыкальных конкурсов, получил стипендию для обучения в Королевском музыкальном колледже Лондона. Там моим наставником стал незаурядный педагог и разносторонний музыкант Джан Барстоу, который помог расширить мои художественные горизонты…
– …Приобщил к миру оперы, посетил с вами музыкальный фестиваль в Type, где вы впервые услышали игру Святослава Рихтера, ставшего впоследствии вашим кумиром…
– Верно. А в восемнадцать лет моим кумиром был Эмиль Гилельс. Меня поражала не только их превосходная техника, но и интеллектуальность их игры, глубокие философские концепции, которые они умели открывать слушателю.
– Вы ведь брали уроки и у знаменитого русского пианиста и педагога Евгения Малинина, ученика и ассистента великого Нейгауза? Оказала ли влияние на ваше становление русская фортепианная школа?
– На стиль моей игры Евгений Малинин с его присущей только русским манерой исполнения повлиял сильно. Я научился у него разнообразно трактовать тембры, заставляя фортепиано звучать как оркестр, орган, кларнет…
– После неудачной поездки на Конкурс имени Чайковского вы в 1983-м на Конкурсе имени Рубинштейна завоевали пятую премию, а в 1985-м на Конкурсе имени Клиберна – третью…
– …А еще участвовал в молодежном «Интерфоруме» в венгерском городе Кестхее и на австрийском фестивале в Локерхаузене. Все это было бесценным опытом, но не открыло дорогу на большую концертную эстраду. Импресарио мной не интересовались. Я рассылал письма с предложением дать концерты, но в ответ мне в лучшем случае предлагали покрыть часть расходов, а о заработке не было и речи. Играл часами, ничего не получая за это. Хотел заняться преподаванием – не нашлось желающих учиться.
– Повторный приезд в Москву и долгожданная победа распахнули для вас в мире музыки все двери. Один из членов жюри конкурса, профессор Московской консерватории Сергей Доренский тогда назвал вас яркой художественной личностью и «лучшим залогом большого творческого будущего». Сергей Леонидович до этого неоднократно слышал вашу игру и отметил, что за последнее время вы сделали резкий рывок вперед в своем творческом развитии: «Рельефно очертилось индивидуальное лицо музыканта, в нем открылась настоящая артистическая жила – самое главное качество в человеке, который решил что-либо поведать публике… Во всем том, что теперь Дуглас делает за инструментом, чувствуется глубокая убежденность, уверенность, а это позволяет ему вести за собой зал. Лучше всего удались пианисту «Картинки с выставки» Мусоргского, но немалое впечатление произвела и серьезная, масштабная трактовка Первого концерта Чайковского». Скажите, в чем отличие большого музыканта от искусного ремесленника?
– В степени погружения в музыку. При полном погружении техника становится лишь средством для постижения глубин сочинения. Необходимо, чтобы музыка стала твоей страстью, без которой ты не можешь жить и дышать. В противном случае нет искусства, но есть рутинный процесс: еда, сон, опять еда и сон, а потом вечный покой.
– Вы как-то заметили, что чувствуете особую связь между ирландской и русской душой. В чем она?
– Думаю, для наших народов свойственна схожая эмоциональность, одинаковая склонность к эпическому и к меланхолии…
– Желание стать дирижером у вас возникло, кажется, еще до мечты о карьере пианиста?
– Да. Я немного играл на виолончели, серьезно занимался кларнетом. И только после шестнадцати начал совершенствовать навык фортепианной игры. Кстати, с моей стороны это был рискованный шаг. К шестнадцати годам у музыкантов практически полностью формируются мускулы рук. Когда я решил посвятить себя профессии пианиста (по шесть – восемь часов занятий в день), у меня не было права на ошибку. Сейчас для меня оркестр – такой же инструмент, как и фортепиано. Когда подхожу к пюпитру и беру в руки дирижерскую палочку, чувствую себя так, будто играю на рояле. У меня прекрасные отношения с созданным мной коллективом «Ирландская камерата», где все мы – друзья, где все непринужденно и гармонично. В оркестре собрались ирландские музыканты из разных стран: из республики Ирландия и из Северной Ирландии, входящей в состав Объединенного Королевства Великобритании. У оркестра два патрона – английская королева и президент Ирландии. Участие музыкантов двух стран определило стиль жизни коллектива. Репетиции проходят в разных городах – Белфаст, Дублин, Лондон. Много гастролируем по всему миру. В основе репертуара – вечно молодая и актуальная венская классика.
– Как художественный руководитель Международного фортепианного фестиваля в Манчестере что можете сказать об исполнительском уровне молодых коллег?
– В годы моей юности индивидуальности были ярче. С появлением интернета появился доступ к разнообразию вариантов исполнения, поэтому некоторые начинают просто копировать чью-нибудь манеру. В рамках искусства, по-моему, всегда нужно держать себя немного закрыто. Необходимы концентрация на своих особенностях и желание их подчеркнуть.
– В экранизации одноименного романа Бернис Рубенс «Мадам Сузацка» с Ширли Маклейн в главной роли вы тоже появились на экране, однако актерскую карьеру не продолжили…
– Мне не раз предлагали роли в кино, а Ван Клиберн, с котором мы были дружны и который мне очень помогал, даже настоятельно советовал ехать в Голливуд. Но я предпочел карьеру музыканта, в качестве которого минимум два раза в год появляюсь на телевидении. Я всегда отстаивал точку зрения, что классическая музыка должна присутствовать на телеэкранах, способствующих продвижению культурных ценностей.
Кстати. Звездные участники VIII Зимнего международного фестиваля искусств проведут бесплатные мастер-классы по балету, джазу, академическому пению, народным инструментам, по скрипке, по виолончели, по альту.
В фойе Зимнего театра все 12 дней будут работать Международный конкурс-выставка работ видеоарта «Эхо – Эко»; выставка, посвященная 175-летию П. И. Чайковского, совместно с Музеем музыкальной культуры им. М.И. Глинки; выставка, посвященная Вацлаву Нижинскому, совместно с Театральным музеем имени А. А. Бахрушина; выставка, посвященная актерам немого кино, совместно с Музеем кино; выставка, посвященная советским композиторам второй половины ХХ века, совместно с Музеем музыкальной культуры им. М. И. Глинки.
Под эгидой фестиваля пройдут сессии Детского международного камерного оркестра и Всероссийского юношеского симфонического оркестра, театральных студий Константина Хабенского из Казани, Новосибирска, Перми, Уфы, Воронежа и Санкт-Петербурга. Среди фестивальных проектов нельзя не отметить Международную выставку-семинар-конференцию «Фестивали: практика, специфика, креатив», проводимую совместно с Европейской ассоциацией фестивалей и Союзом концертных организаций России, и организованную с ТАСС Школу молодых журналистов, пишущих о культуре.
