Не стали для Сочи масштабным культурным событием завершающиеся двухнедельные гастроли Свердловского академического театра музыкальной комедии. Так же, впрочем, как и других знаменитых коллективов. Что поделаешь, отсутствие театральной культуры – «белое пятно» местного менталитета. Между тем, сложно переоценить «звездность» театра — в его послужном списке 16 главных национальных наград «Золотая маска», не считая менее крупных, — а также уровень профессионализма: среди привезенных спектаклей три мировые премьеры и эксклюзивные проекты, а сами работы – неформатные, современные.
Михаил Сафронов, генеральный директор Свердловского академического театра музкомедии, никоим образом не соотносит отсутствие аншлага с неуспехом гастролей.
— Михаил Вячеславович, вчера в местных теленовостях услышала ваши сетования по поводу немногочисленности сочинцев на ваших спектаклях в Зимнем театре. Как вы сами для себя это объясняете?
— У вас востребованы спектакли с медийными лицами, антрепризы. Если бы мы поставили «Тетку Чарли», как Александр Калягин, у нас был бы переаншлаг с билетами по 5 тысяч рублей. Но нам этого не надо. Настораживают негативные процессы в культурном образовании сочинцев. До 1997 года вокруг наших ежегодных больших (по месяцу!) гастролей в Сочи был ажиотаж, люди осаждали гостиницу «Приморскую», где в то время размещались актеры, в поисках «лишнего билетика». Теперь – другое. И здесь не влияние Олимпиады или низкого материального уровня, непогоды, малочисленности населения города. Просто сочинцев надо приучать к интенсивности культурной жизни, воспитывать их, а не рассчитывать по традиции на одних отдыхающих. Вот мы привезли три мировых премьеры, а где сочинцы смогут увидеть ту же «Екатерину Великую», ноу-хау, написанное для нас на заказ?
Видел как-то спектакль «Оловянный солдатик» ростовского театра с полным залом детей. Но это тоже не показатель. Ведь как такие показы проходят? Добровольно-принудительно ведут детей целыми школами в театр.Не зная сюжета, не понимая происходящего на сцене, они шумят, отвлекаются. В итоге – не нравится. А надо, чтобы в семье, школе перед спектаклем почитали, рассказали о произведении, чтобы ребенка привели родители, чтобы его восприятие было вдумчивым, осмысленным. Это большая работа. Мы, со своей стороны, после премьеры «Силиконовой дуры» провели сочинения в школах, беседы с учителями, школьниками.
Конечно, если учесть, что в Екатеринбурге 1,5 миллиона жителей, зрителями мы всегда обеспечены. Но дело не в этом. Наш зритель – доморощенный, выросший на наших спектаклях. Мы не волнуемся за «Силиконовую дуру. net» – сколько школьных проблем там поднято, хотим достучаться до родителей, учителей, чиновников от школы, учеников, молодых пользователей интернета. Например, учителя города-спутника Екатеринбурга – Березовска в честь юбилея системы образования попросили показать им именно этот спектакль, критический, довольно резкий. У вас мы намеревались подарить его на День учителя сочинским учителям. Те наотрез отказались – как бы чего не вышло. Помилуйте, но мы ведь тоже живем в России, и головой, должностями своими отвечаем за свой продукт!
— Тогда как вы выбираете произведения для постановок при таком полярном подходе публики? И еще: за 80-летнюю историю театра столько всего поставлено… Есть ли резерв, к каким авторам возвращаетесь?
— У нас есть вещи, которые прошли по 350-500 раз на сцене. Время от времени возвращаемся к классике – «Летучей мыши», «Сильве», «Принцессе цирка». Лучшие композиторы – Фельцман, Гладков – считали за честь отдать право первой постановки нашему театру. В театральном мире существует мнение, что при удачном старте на нашей сцене постановку ждет удачная судьба. Нас называли раньше лабораторией советской оперетты, теперь добавляют еще — и мюзикла. И этим брендом мы безумно гордимся.
А выбираем мы произведения, заставляющие думать. Театр я называю своеобразной кафедрой. Мы никого не учим, просто ставим вопросы, иногда даем свои ответы, а иногда оставляем на размышление зрителям.
— Да, но при этом как донести до зрителя современный смысл вечных тем? Как от телевизора привести его к театру? Вот сегодня традицией стали фантазии на темы или трактовки той же классики…
— Возьмем, к примеру, «Мертвые души». Многие после того как «прошли» в школе, и в руки не берут Гоголя. Мы в рамках постановки построили сюжетную линию так, что зрители легко угадывают мотивы и фразы из «Вечеров на хуторе близ Диканьки», «Вия», «Ревизора», «Тараса Бульбы». И жанр постановки получился неформатный и несуществующий – Гоголь-моголь – по ассоциации указывает и на автора, и на смешение произведений.
То же можно сказать и о «Екатерине Великой» — там аналогия с нашими выборными делами, воровством, другими безобразиями в общественной жизни. Видел, как ваши сочинские высокопоставленные чиновники от души смеялись, полный их восторг, реакцию: «Вот, а сейчас разве не так?». Это прекрасно. А страшно то, что мы отдаем себе отчет в творящемся негативе, но ничего не можем сделать, поэтому так важно, чтобы не только простые люди, но и чиновники высокого ранга тоже приходили и смотрели. Если мы поем: «когда ворует весь народ» — разве это не намек на ту же дорогостоящую, наполовину разворованную Олимпиаду?
Современные опереточные жанры либо наши ноу-хау мы тоже используем именно для того, чтобы донести до зрителей в современном виде вечные темы. Этоreality-мюзикл, в котором поставлена «Силиконовая дура», романтическая прогулка во времени под музыку советских композиторов «Парк советского периода», где музыкальная ткань спектакля скомпилирована из многих произведений. «Кошка» — интерпретация киплинговской «Кошки, которая гуляла сама по себе» для семейного просмотра, — космический мюзикл с современным и собственным прочтением сказки. Это не просто кошка, а высшая космическая гармония, спустившаяся на землю в виде кошки, которая оставляет котенка после себя. Ну и так далее.
Это непросто, но очень интересно, и стоит сил, времени, денег. Держим уровень при помощи неформатных направлений работы – различных лабораторий, конкурсов, встреч со зрителями. Например, наши артисты просто питаются новыми веяниями, энергетикой конкурса молодых артистов оперетты и мюзикла имени народного артиста СССР Владимира Курочкина, нашего бывшего главного режиссера. К нам съезжаются лучшие из лучших театров России, ближнего и дальнего зарубежья. Мы создали фестиваль хореографического искусства «На грани», в нашем театральном холдинге есть эксцентрик-балет Сергея Смирнова, четырежды лауреата «Золотой маски». Действует детский театр-студия, в городе — консерватория и театральный институт, готовящие для нас кадры, в нем заведует кафедрой наш сегодняшний главный режиссер Кирилл Стрежнев, и все это работает на нас.
За всю историю театра у нас было всего три главных режиссера! Это огромное достижение, чем не могут похвастаться ни Большой, ни Ленком, ни другие, сменившие их целую вереницу! А отсюда – традиции, преемственность, наработки и т.д. Наши актеры работают на сцене как в последний раз, не позволяя себе ни на йоту схалтурить. Потому что знают, что в следующий спектакль могут не попасть, поэтому делают все, чтобы театр был успешным.
— Кстати, сейчас в понятие «успешный театр» вкладывается не только работа по совершенствованию художественной составляющей, призы и награды на всевозможных конкурсах, но и его успешный менеджмент.
— Театр зарабатывать не должен. Государство средствами театра должно возвышать человека, заставлять его думать, на что никаких денег не жалко. А на деле… Вот гастрольный чес проходит в вашем «Фестивальном», или приезжают медийные артисты, у которых из декораций три стула и одна занавеска, и это называется работа и зарабатывание денег. Но от современных реалий никуда не денешься. У нас в театре тоже есть отдел развития, и мы занимаемся продвижением нашего продукта, как ни коробит меня это слово. Мы создаем его с чистого листа, и он очень дорогостоящий.
Вообще опереточных спектаклей дешевых не бывает, они обходятся от 6 до 18 миллионов рублей. У нас собственное производство — цеха по пошиву костюмов, изготовлению декораций и т.д., а работает порядка 600 человек. И мы крутимся очень резво, как бы ни любило нас правительство Свердловской области. Нам оно обеспечивает содержание здания и зарплату. А все остальное на создание новых произведений – мы сами зарабатываем, ищем спонсоров. Много денег на костюмы уходит. Согласитесь, сложно представить Екатерину Великую в платье по стоимости ситцевой ткани. Покупаем дорогие ткани, все направления нашей работы должны быть высокого уровня. Даже бижутерию сейчас не всегда используем в спектаклях, где на героях предполагаются драгоценные камни. Берем кристаллы Сваровски.
Вот в Сочи мы привезли 220 человек, 13 «КамАЗов» декораций. Какая уж тут рентабельность при цене билетов от 500 до 1 500 рублей? Притом что за 1,5 тысячи рублей – всего один ряд, да и он не заполнен. Были на гастролях в Минске – так там дороже 300 рублей билеты не продаются. Обидно за сочинцев, что они сами себя лишают возможности посмотреть уникальные постановки.
— То есть, исходя из вышесказанного, на фестиваль «Театральный Олимп», который как раз таки оценивает победы в сферах художественной и менеджмента, вы не поедете?
— Поедем, если не за свои деньги, а на «Театральный Олимп» надо только за свои. Хотя у нас и художественная часть великолепная, и бизнес-составляющая в порядке, и есть деньги на поездку. Нам это не надо. Ради чего? Вот два коллектива нашего театрального холдинга – «Эксцентрик-балет Сергея Смирнова» и группа «Изумруд» — будут участниками культурной программы Олимпиады, так им полностью государство оплачивает поездку.
— В Свердловском театре музкомедии недавно открыта вторая сцена. Это ли не возможность расширить как материальные границы, так и творческие?
— Малая сцена и зал на 178 мест – для наших всевозможных многочисленных экспериментов, а доходы от нее минимальные. Основное дает большой зал на 700 мест.
— В продолжение темы доходности – удивительно, что в наше время у вас на общественных началах, абсолютно бесплатно работают театральные волонтеры…
— Этой службе уже 12 лет. Выросла она постепенно из клуба любителей оперетты. В нее входили пожилые люди, трепетно относящиеся к театру, испытывающие глубокие чувства к оперетте, и готовые за возможность посмотреть спектакль мыть полы, принести-отнести что-то, быть на подхвате. Потом мы решили перестроить работу, бросили клич по учебным заведениям Екатеринбурга, предприятиям, вывесили обращение на сайте о нашем желании обновить эту службу, набрать людей, которые могут безвозмездно 2-3 часа своего времени отдать театру. Сейчас у нас порядка 30 студентов, инженерных работников-энтузиастов, любящих театр.
Представьте, к «Обыкновенному чуду» по Гладкову надо завязать 10 тысяч бантиков на шаре, чтобы создать этакий махровый эффект. Вот этим занимаются наши помощники. Или приклеить несколько сотен кристаллов Сваровски к костюмам героев. Или разнести переписку, вручить цветы, позаниматься с ветеранами, когда мы тех приглашаем. В благодарность за работу мы устраиваем праздники для волонтеров, приглашаем на сдачу спектаклей, они их первые ценители вместе с родственниками работников и артистов нашего театра.
— Свердловский театр музкомедии называют театром со счастливой судьбой. В это понятие включаются и руководство со стороны талантливых режиссеров, и успешное экспериментаторство, и многочисленные награды. А что вы вкладываете в выражение «счастливый театр»?
— Это когда утром безумно хочется в театр, а вечером – домой.
