150 лет назад на побережье Большого Сочи жило более 100 тысяч человек. Население полностью себя кормило. Черкесы возделывали поля и сады. Каждый год забивали до 500 тысяч баранов, шили до 200 тысяч бурок, продавали на экспорт тысячу пудов меда. С тех пор субтропическое сельское хозяйство прошло сложный путь развития, приведший к деградации.
Растущее население южного города ввозит продовольствие из более холодных регионов России и из-за рубежа. Местный производитель представлен частником, еще не продавшим свой сад под застройку. И его доля в снабжении овощами и фруктами всесезонного, горно-морского, бальнеологического, спортивного, а в скором будущем и игорного курорта Сочи неуклонно снижается.
Колхоз имени Сталина в Сочи. 1930-е годы. Фото из книги А. Бескова "Сочи. Русская Ривьера"
Культура земледелия черкесов в приморском и горном кластерах Сочи уходит в глубину веков. Поскольку горцы не умели корректировать климат распылением в атмосфере химических реагентов, им пришлось приспосабливаться, и они в этом преуспели. Сажали скороспелые сорта и собирали урожай до наступления засушливого периода, как правило, случающегося в начале лета. Сеяли,в основном, кукурузу и пшеницу. Выращивали виноград, адаптированный к местным условиям. Например, качич – виноград с мелкой гроздью, устойчивый к болезням. Оригинальное вино из качича ценят и современные гурманы. В обширных садах росли также слива, груша, черешня, айва, персик, инжир, хурма, грецкий орех, каштан, шелковица. Разные сорта яблони завозились из Малой Азии, через Турцию, и с севера. Русские яблони проникли в Сочи раньше первых русских поселенцев. На побережье было широко развито пчеловодство.
— Горцы селились на высотах до 1 тысячи метров над уровнем моря. На побережье Сочи наиболее густо населены были Адлер и участок между реками Сочи и Шахе. Горцы возделывали долины, но сами никогда в них не жили. Аулы стояли на высотах, чтобы люди не болели малярией. Днем жители спускались на поля, работали, к вечеру поднимались домой. Наверху воздухообмен, продув, нет комаров. Сельское хозяйство формировало местные ландшафты и влияло на микроклимат. Полосами дубрав вдоль берега горцы создавали ветрозащиту. Склоны для закладки фруктовых садов расчищали не сплошь, как сейчас это делается под стройки, а чересполосно, чтобы не активизировать оползни, — рассказал кандидат сельскохозяйственных наук Феликс Иваненко в любопытной лекции о развитии сельского хозяйства в Сочи, прочитанной в Сочинском отделении Русского географического общества.
После поражения в Кавказской войне в 1864 году черкесы эмигрировали в Турцию. Опустевшие земли правительство России пыталось заселить жителями равнин без навыков горного земледелия и скотоводства, без понятия о малярии. Люди ставили жилье в долинах рек, где малярийные комары разносили губительную лихорадку. За победу российской армии над горцами российским крестьянам мстили горы.
Через 30 лет после черкесов действительный член Русского географического общества, агроном Иван Клинген увидел такую картину:
«Весь восточный берег Черного моря и часть Батумского округа представляет из себя обширную пустыню с населением более редким, чем в Сибири. До последнего времени население побережья не прибавлялось, а скорее регрессировало. Колонии прозябали, а не процветали. Ничтожная производительность земли. Всюду жалкая культура. Уныние в сердцах, вечные вздохи о покинутой родине, бедность, болезни, невозможные дороги, отсутствие мостов, общий упадок и одичание – вот что режет глаза на каждом шагу…
Вся многовековая опытность аборигенов представляет драгоценный капитал, который как наследство должен был бы поступить к народу, заступившему на их место, к русским пионерам. К несчастью, этого не случилось. Культура черкесов погибла за 30 лет под напором чудовищной творческой силы природы, уже не сдержимой опытной и сильной рукой аборигенов».
Черкесская цивилизация развивала сельское хозяйство столетиями из поколения в поколение методом проб и ошибок. В XX веке неторопливость стала непозволительной роскошью. Россия в освоении самых северных в мире субтропиков пошла путем науки. Двигали ее энтузиасты и государство. Они совершили на побережье сельскохозяйственную революцию.
Департамент земледелия Министерства государственных имуществ царской России в 1894 году распорядился «об открытии и содержании образцовых сельскохозяйственных и садовых заведений в городах Сухуми и Сочи».
Сухумской опытной станции изначально повезло больше — с научными сотрудниками (среди них Николай Вавилов) и с более теплым, нежели в Сочи, климатом. В 1904 году на Сухумской опытной станции испытывались новозеландский лен, хинное дерево, каучуковое, мыльное и другие технические культуры. Одновременно проходили испытания плодовые культуры: авокадо, австралийский орех, австралийская ежевика, хурма японская, мушмула японская, клубничное дерево, земляничное дерево, фисташка, дынная груша, перуанское перечное дерево, американский абрикос, папайя, парагвайский чай, съедобный банан, кофе и множество других. Из декоративных культур проходили испытания эвкалипты. Вряд ли ботаники предполагали, что спустя полвека способность эвкалипта выкачивать воду из болотистой почвы поможет медикам в борьбе с малярийным комаром.
Не все экзоты приживались в самых северных субтропиках, но энтузиасты стремились испытать как можно больше сортов и видов, чем достигалась широта интродукции «зеленых пришельцев». Коллекции опытных станций дали начало субтропическому растениеводству.
Большой вклад внесли любители. Их капиталами и энергией непроходимые дебри превратились в благоустроенные дачи, в сплошной сад и цветник. Подчас дилетанты проявляли больше умения, чем правительство, и даже влияли на работу казенных опытных учреждений. Отсюда, по словам современника, «некоторый отпечаток дилетантизма во всей проведенной работе: достижения огромны, но как-то не оформлены, лишены систематичности, ни одна культура не доведена до конца».
В период революции и Гражданской войны жители побережья вынуждены были вести сельское хозяйство, чтобы кормиться. В 1914 году посевные площади в Сочи составляли 12 тысяч десятин, к 1921 году они сократились незначительно, менее чем на 300 десятин. Сады и парки богатых дачников пострадали сильнее крестьянских хозяйств. Обширная опытная станция в центре Сочи оказалась на перекрестке путей воюющих армий.
В отчете Сочинской опытной станции за 1920 год читаем: «Станции в течение года пришлось пережить небывалые в жизни события. Она очутилась 3 раза на линии фронта, испытывая перемены 4 властей. При этом полчища казаков с их табунами лошадей не поддаются описанию. Результатом последних была гибель многих ценных растений, поломка и полная потрава посевов, а также поломка прививок плодовых деревьев, плодов на которых станция ждала 5-6 лет. Все квартиры были изгажены, изгороди поломаны, культурные растения рубились на корм. Кроме потравы казаков, потравы производились и воинскими частями разных властей, а также местными крестьянами, которые загоняли коров стадами на станцию. Были моменты, когда судьба станции висела на волоске, и научному коллективу приходилось приспосабливать ее программу к крестьянской идеологии, а также сокращать бюджет (денег не было). Тем не менее, жизнь продолжалась, опытная научная работа не прерывалась».
В годы первых пятилеток субтропическое сельское хозяйство по необходимости было поставлено на государственную основу. Валюта тратилась, в первую очередь, на закупки оборудования за рубежом для индустриализации страны. Чтобы экономить валюту, СССР сам должен был производить так называемые колониальные товары: чай, цитрусы и другие. В их числе технические субтропические культуры, например, тунговое масло, используемое в авиационной промышленности.
Несмотря на жестокие удары революций и мировых войн, субтропическое сельское хозяйство неизменно возрождалось и развивалось под чутким руководством часто отдыхавшего в Сочи Сталина. Например, первая крупная теплица появилась вследствие мелкого случая, происшедшего в 1940-х годах, уже после войны. Сталин поинтересовался, откуда зимой на столе зелень. Ответили, что доставлена самолетом из Азербайджана. «А что, здесь нельзя?» — спросил вождь. И в Кудепсте быстро построили теплицу.
Спустя 30 лет субтропическое сельское хозяйство достигло пика развития. Местные хозяйства кормили жителей и гостей курорта. Из Сочи плоды и цветы самолетами разлетались в северные регионы СССР. Консервный комбинат делал варенье из инжира и других экзотических фруктов. Дороги, коммунальные сети, учреждения культуры, рабочие места в отдаленных поселках появлялись отчасти благодаря сельскому хозяйству.
Но уже в 1980-х годах наблюдаются первые признаки угасания отрасли. В связи с массовой застройкой курорта значительная часть сельхозугодий попала в границы города. Наиболее ценные для земледелия участки (ровные и теплые, рядом с морем) оказались наиболее удобными стройплощадками. Все же Имеретинскую низменность и долину Мзымты в нижнем течении известный советский мэр Вячеслав Воронков оставил под городской огород. То были времена дефицита овощей и фруктов.
Но когда открылись границы распавшегося СССР и в страну хлынул импорт, сельское хозяйство в Сочи стало не востребовано. В начале 1990-х годов резко подорожали энергоносители. Без топливного мазута погибло цветоводство защищенного грунта. Из 1813 гектаров фундука и 1141 гектара чая большая часть плантаций была заброшена и заросла. Трубы оросительных систем были распилены и растащены. Водохранилища для орошения чая, с таким трудом выкопанные на горных хребтах, потеряли смысл.
К 2002 году сельское хозяйство в Сочи достигло уровня 1924. Осталось 836 гектаров плодовых субтропических культур, в 10 раз меньше, чем в 1933 году.
В 2005 году наступил новейший этап в истории сельскохозяйственной отрасли. Знаковым событием, сигналом к решительному освобождению Сочи от агрономических излишеств стало уничтожение коллекции маслины на Адлерском государственном сортоучастке. Частные инвесторы за один день незаконно срубили все деревья, что называется, расчистили участок под застройку. Более 50 лет единственным в России субтропическим госсортоучастком заведовал Михаил Масленцев. Когда лауреат Государственной премии РФ прибежал спасать маслины, было уже поздно.
С похожим цинизмом расчищались участки, занятые последними сельхозпроизводителями. Банкротились ранее успешные хозяйства: «Россия», «Южные культуры», «Восход», «Кудепста»…
В 1920-е годы ботаник Юрий Воронов (его именем назван подснежник Воронова) писал: «Много сломано копий в споре о том, действительно ли Черноморское побережье должно играть роль сокровищницы колониального растениеводства для СССР. Наряду с горячими апологетами экзотического направления неоднократно раздавались громкие голоса скептиков, предостерегавших от излишнего увлечения экзотизмом. На съезде деятелей сельского хозяйства в 1913 году приходилось даже слышать мнение одного крайнего скептика, утверждавшего, что единственное назначение нашей Ривьеры, подобно французской, продавать солнце и море и стричь курортную публику».
100 лет спустя того скептика можно назвать оптимистом. Сегодня главное назначение нашей Ривьеры – хранить деньги зажиточных россиян в виде купленных у моря квартир (у большинства сочинских высоток нежилой вид, это просто вложение средств). Предложение недвижимости на побережье превышает предложение моря и солнца. Великие стройки олимпизма расшатали климат и экосистему Сочи, загрязнили море и придавили сельское хозяйство.
К 2014 году осталось не более 300 гектаров плодовых и субтропических культур. Всего 600 гектаров обрабатываемых чайных плантаций, меньше половины былой площади. Уничтожены почти все посадки киви. Сегодня банкротится последнее тепличное хозяйство «Верлиока».
На частника надежда плоха, так как садово-огородные инстинкты сочинцев угасают. Поблизости от города, на улице Леселидзе, стоят заброшенные дачи: дома и сады запущены, сквозь крыши проросли деревья. Дачница Татьяна Букреева еще обрабатывает землю, но урожай регулярно ворует медведь. При черкесах на него быстро нашлась бы управа.
Сочи вновь попал в зависимость от вкусов вождя. Сталин, по происхождению крестьянин Кавказа, ценил в Сочи сады и парки, климат и сероводород Мацесты. Путин любит лыжи. Элитная Лунная поляна на Фиште и общедоступная Красная Поляна над Сочи развились в угоду президентскому увлечению до полного олимпизма.
лыжники (хозяева горнолыжных комплексов) давно не дают жизни краснополянским коровам. В связи с этим вот что думает коренной житель и знаток Красной Поляны Георгий Анастасиади:
— Под Медвежьи ворота, на Энгельмановы поляны и в другие места, где раньше пасли скот, доступ закрыт. Единственная надежда, что эти негодяи, которые там все закрыли и застроили, захотят нормального молока и станут выпасать скот. Он разносит с навозом семена трав. То, что лыжники бульдозером выровняли под свои нужды, пусть порастет травой, чтобы не было эрозионных процессов. Но это до них дойдет очень и очень поздно. Если будет свыше приказ, сельское хозяйство будет развиваться (как леопарды), если не будет, все так и пропадет.
С последним утверждением согласится, наверно, большинство сочинцев. В их числе кандидат сельскохозяйственных наук Феликс Иваненко.
Что, по мнению специалиста, могло бы предотвратить полный и окончательный упадок сельского хозяйства в Сочи?
Внедрение высокоинтенсивных технологий тепличного растениеводства.
Создание в горах небольших хозяйств по производству экологически чистых продуктов растениеводства и животноводства. Они значительно дороже товаров массового потребления, но реально отличаются по качеству и могут быть востребованы гостями дорогого курорта Сочи. Только на Аибге 800 гектаров земель, пригодных для органических ферм.
Полезно было бы субсидировать из городского бюджета создание хотя бы пионерного цеха для получения эксклюзивных сельхозпродуктов. На всех мировых курортах организована продажа продуктов местного сельского хозяйства. А Сочи осенью завален, к примеру, фейхоа. Но закупка, перевозка, переработка не организованы.
В окрестностях Сочи может развиваться также агротуризм. Если еще не поздно. Бурный рост заборов и охраняемых объектов при контрразведчике Путине расплодил частные и государственные охранные структуры. Бывшие пастухи, садоводы, виноградари переквалифицируются в бойцов ЧОП.
