В субботу над Сочи было безоблачное небо, самолёт из Москвы вылетел вовремя, однако долететь до Сочи по расписанию ему не удалось. Всем, кто ждал прибытия московского рейса в местном аэропорту, было объявлено, что «по решению экипажа» он сел в Краснодаре.
Почему вдруг так решил экипаж, не уточнялось. Встречающие, равно как и пассажиры обратного рейса, могли выдвигать свои версии, от неисправности лайнера до угрозы теракта, одна тревожнее другой – ничего хорошего в таких случаях в голову не приходит.
Представители авиакомпании, защищая ее честь, но в остальном соблюдая некоторую осторожность (с режимом не шутят), негромко объясняли, что на самом деле экипаж ни при чем — аэропорт закрыли «на спецобслуживание». В Сочи «первое лицо», борт №1 должен быть один, остальные пролетают.
Самое смешное, что, собираясь в аэропорт, мы несколько раз просчитали возможные варианты пробок. Кроме обычных заторов, был риск попасть под спецпроезд. Опыт на сей счёт у всех живущих в нашем городе большой, дорогу могут перекрыть в любой момент. Однако в тот день и час на земле всё сложилось удачно, до аэропорта получилось проскочить без проблем.
Спецпроезд настиг буквально на взлёте. Взлёт отложили на неопределенное время: ждите и слушайте. Надейтесь и молитесь.
Впрочем, молитвы в подобные моменты получаются злые, лучше не искушать.
«Отчего люди не летают!» – тосковала Катерина над обрывом в позапрошлом веке. В прошлую субботу, когда несколько сотен пассажиров, включая встречающих и провожающих, женщин, стариков и детей, томились в ожидании задержанного рейса (а некоторые так вообще в Краснодаре), ответ на классический вопрос напрашивался один: клювом не вышли. Вот были бы мы стерхами…
Стерхам с «первым лицом» летать можно. А мы просто люди. Птицы невысокого полёта, которых только успевай с дороги отгонять: «стоять! воздержаться от перехода», а если что, то и — от перелёта.
Страна большая, а жить — тесно.
