Сочинский концертный зал «Фестивальный» посетила президент Фонда культурных и гуманитарных программ Мстислава Ростроповича Ольга Ростропович, старшая дочь Мстислава Леопольдовича и Галины Вишневской. Под эгидой фонда в июне 2015 года в Сочи и Севастополе планируется проведение Всероссийского фестиваля детского оперного пения. Причем, его открытие состоится в Международный день защиты детей в сочинском «Фестивальном».
Директор зала Евгений Паснюк провел московских гостей на сцену и показал закулисные помещения, рассказал о технических параметрах площадки и ее истории. Ольга Мстиславовна высоко оценила функциональность, внутренний уют и удачное расположение «Фестивального». По словам Ростропович, участие в предстоящем фестивале примут лучшие детские голоса со всей России.
– Фонд был создан папой в 1997 году, – рассказывает Ольга Мстиславовна, – для поддержки молодых музыкантов, оказания разносторонней помощи юным талантливым исполнителям, которыми по-прежнему щедра Россия. Для папы это было чрезвычайно важно. Он испытывал потребность помогать людям. Теперь я сама нахожу талантливых детей. Однако желающие стать стипендиатами фонда должны пройти определенный конкурс – за исключением случаев, когда я считаю нужным принять кого-то без испытания.
– Вы возглавили фонд и продолжили высокую миссию папы в 2008-м. Теперь с вашим активным участием фонд собирает «под свое крыло» из различных регионов России лучших из лучших российских скрипачей, пианистов, виолончелистов… Выделяете денежные стипендии, носящие имена выдающихся русских музыкантов, с которыми Мстислава Леопольдовича связывали дружеские и творческие отношения, организуете концертные выступления, помогая творческому развитию молодых артистов. Сколько у вас стипендиатов?
– Свыше сорока студентов со всей России. Наряду с финансовой помощью фонд обеспечивает стипендиатов жильем и музыкальными инструментами, при необходимости им предоставляются консультации и другие образовательные возможности, включая мастер-классы со всемирно известными преподавателями и исполнителями.
– Вы инициируете крупные международные проекты, в которых вместе с вашими стипендиатами участвуют и другие молодые, но уже титулованные музыканты, а также звезды мирового масштаба: ежегодный Фестиваль Мстислава Ростроповича в Баку, Фестиваль мастер-классов в Москве, благотворительный цикл «Волшебный мир музыки»… Однако помимо фонда вы возглавляете и Центр оперного пения Галины Вишневской, также выступающий как участник и организатор крупных российских и международных проектов. Вероятно, должность художественного руководителя Центра была для вас не менее неотвратима?..
– Для меня она была большой неожиданностью. Несмотря на то, что последние пять лет проводила с мамой каждый вечер и мы очень тесно общались. Она очень много работала, буквально до последних дней, с 11 часов утра и до 5 часов вечера занималась со студентами. Я очень деликатно старалась ей сказать: «Мамуль, ты знаешь, все-таки, может быть, тебе нужно поменьше на себя брать, ты очень устаешь, нужно готовить человека, который мог бы это делать, которому ты могла бы передать свое дело?» – «Да-да, но сейчас некому, я сейчас и не хочу, и не буду об этом думать… так, как я это делаю, никто не может» – и на этом разговоры всегда заканчивались.
Мама редко говорила о своих решениях, которые всегда подолгу обдумывала. Сейчас я понимаю, почему она решила передать все именно мне. Потому что у меня нет никакой финансовой и личной заинтересованности – только желание продолжать дело, которым мама жила и в которое она свято верила. Это единственная моя мотивация. Мама знала об этом, поэтому такова была ее воля. Она мне сказала: «Я хочу, чтобы было так, Оля, обещай!» Я пообещала.
– Получается, из безграничной любви к отцу и матери вы взяли на себя, продолжаете и развиваете все их профессиональные и благотворительные проекты…
– Да, нас с моей сестрой Леной так воспитывали родители. Они показывали своим примером, как надо жить, и никогда не говорили: нужно так или нужно так. Кстати, Елена занимается Благотворительным медицинским фондом Вишневской – Ростроповича.
– Слышал, что в детстве к вам с сестрой часто заходил Шостакович, играл свои сочинения…
– …Каждый раз это было радостным событием! Вспоминаю, как я девчонкой встречала Дмитрия Дмитриевича. Когда папа опаздывал, мне как старшей дочери – было мне в ту пору 7-8 лет – нужно было открыть дверь, проводить гостя кабинет, вести «светские беседы». И тогда этот величайший гений, сидя в кресле, спрашивал меня, что я сейчас играю и какие мои любимые произведения, интересовался, как идут дела в школе, что говорит педагог… Шостакович очень любил детей. И даже однажды защитил меня на даче от рассерженного папы. Отец уехал куда-то по делам, но вдруг вернулся (что-то забыл) и обнаружил, что я, вместо того чтобы заниматься виолончелью, вальяжно развалилась на диване и читаю Мопассана… Я «дунула» с дивана по лестнице на первый этаж, а папа с моей виолончелью через плечо погнался за мной. Я выбежала из дома и через калитку помчалась к лесу, а там спокойно (в творческих поисках) прогуливался Дмитрий Дмитриевич. Я его схватила и выставила перед собой как щит. Папа был в недовольстве. Он явно проигрывал. А Шостакович, закрывая меня собой, скороговоркой приговаривал: «Славочка, Славочка… успокойтесь, побойтесь Бога…» Папа начал раскланиваться с Дмитрием Дмитриевичем, а я тем временем убежала в лес.
– Галина Павловна производила впечатление более строго человека, чем Мстислав Леопольдович…
– Он был строг только с нами. Нас с детства приучили, что папа и мама могут вспылить, но это совершенно ничего не значит. Они имеют на это право, потому что много работают, они большие музыканты и большие артисты. И если папа с мамой нервничают, сердятся, это не значит, что они нас меньше любят. Конечно, в детстве были какие-то обиды. Например, не пускают куда-то пойти вечером или не дают тебе возможности посмотреть телевизор. Был случай, когда я принесла из школы двойку, наврала, выкручивалась, папа это понял, и меня наказали – не дали смотреть фильм «Граф Монте-Кристо», который шел по одной из двух существовавших тогда телепрограмм. Меня наказали не за двойку, а за вранье. А я так ждала этот фильм с Жаном Маре! Это была маленькая обида…
– Ваша сестра Елена – пианистка, а вы стали виолончелисткой, однако на рояле вы начали играть обе…
– Нас учила папина мама. За роялем мы оказались, когда каждой из нас исполнилось по пять лет. Я была пианисткой до тринадцати, а потом решила, что должна освоить и виолончель. Когда тебе хочется, а тебе говорят «нет», ты сделаешь все, чтобы «нет» изменить на «да»… Папа сказал тогда: «Нет!», — но я решила, что будет – да. Я была влюблена в звуки виолончели отца, и была по глупости убеждена, что у меня получится точно так же, тем более что рояль поддался мне легко.
– На ваш взгляд, кому сложнее в такой удивительной семье, как ваша, – детям или родителям?
– Нелегко и тем, и другим. Все, как и в любой другой семье. Правда, после нашего отъезда из СССР родителям было, конечно же, тяжелее. Не было денег, квартиры. Нас нужно было везде за собой возить: папа с виолончелью, мама и мы с сестрой… Мы, дети, не ощущали всю ответственность, которую родители взяли на себя.
– А как они познакомились?
– Впервые я услышала эту историю от нашей няни Риммы. По ее словам, первая встреча произошла в 1955 году, в ресторане «Метрополь» в Москве. Папа сразу же влюбился, но в тот вечер решился только проводить маму до дома. Потом они вместе оказались в Праге на фестивале советских артистов, где папа – уже известный виолончелист – начал по-настоящему ухаживать за мамой – уже известной оперной певицей. Каждый день он приглашал ее на прогулки, преподносил букеты ландышей. Кстати, потом папа всю жизнь дарил маме эти цветы. Папа увел маму от мужа, с которым она к тому времени прожила десять лет. Слушая об этом, я ликовала в душе: «Вот какой у нас папа герой!» Но особенно меня завораживала история, как он кинул на улице свое пальто в грязь, чтобы мама прошла по нему и не испачкала туфли. В рассказах Риммы фигурировали и кольца на дне бокалов с шампанским, и множество других красивых моментов ухаживания. А когда мама была беременна мною, папа каждый вечер в течение девяти месяцев читал ей сонеты Шекспира – потому что считал, что его любовь к маме лучше всего выразят именно эти стихи…
В течение всей жизни папа с мамой никогда не отходили чуть-чуть вправо или чуть-чуть влево, а всегда придерживались того пути, который, как считали, должен быть. И они всегда внушали нам, что самое главное – это семья. Что бы ни произошло! Самое главное – преданность, порядочность, лояльность и семья, нет ничего крепче этого. Совесть должна быть абсолютно чиста.
